Поэмы. Александр Пушкин

в дальные страны,

           В теплый край, за сине море

           Улетает до весны.

      Подобно птичке беззаботной

      И он, изгнанник перелетный,

      Гнезда надежного не знал

      И ни к чему не привыкал.

      Ему везде была дорога,

      Везде была ночлега сень;

      Проснувшись поутру, свой день

      Он отдавал на волю Бога,

      И жизни не могла тревога

      Смутить его сердечну лень.

      Его порой волшебной славы

      Манила дальная звезда,

      Нежданно роскошь и забавы

      К нему являлись иногда;

      Над одинокой головою

      И гром нередко грохотал;

      Но он беспечно под грозою

      И в вёдро ясное дремал.

      И жил, не признавая власти

      Судьбы коварной и слепой;

      Но Боже, как играли страсти

      Его послушною душой!

      С каким волнением кипели

      В его измученной груди!

      Давно ль, надолго ль усмирели?

      Они проснутся: погоди.

Земфира

           Скажи, мой друг: ты не жалеешь

      О том, что бросил навсегда?

Алеко

      Что ж бросил я?

Земфира

                     Ты разумеешь:

      Людей отчизны, города.

Алеко

      О чем жалеть? Когда б ты знала,

      Когда бы ты воображала

      Неволю душных городов!

      Там люди в кучах, за оградой,

      Не дышат утренней прохладой,

      Ни вешним запахом лугов;

      Любви стыдятся, мысли гонят,

      Торгуют волею своей,

      Главы пред идолами клонят

      И просят денег да цепей.

      Что бросил я? Измен волненье,

      Предрассуждений[44] приговор,

      Толпы безумное гоненье

      Или блистательный позор.

Земфира

      Но там огромные палаты,

      Там разноцветные ковры,

      Там игры, шумные пиры,

      Уборы дев там так богаты!

Алеко

      Что шум веселий городских?

      Где нет любви, там нет веселий;

      А девы… Как ты лучше их

      И без нарядов дорогих,

      Без жемчугов, без ожерелий!

      Не изменись, мой нежный друг!

      А я… одно мое желанье

      С тобой делить любовь, досуг

      И добровольное изгнанье.

Старик

      Ты любишь нас, хоть и рожден

      Среди богатого народа;

      Но не всегда мила свобода

      Тому, кто к неге приучен.

      Меж нами есть одно преданье:

      Царем когда-то сослан был

      Полудня[45] житель к нам в изгнанье.

      (Я прежде знал, но позабыл

      Его мудреное прозванье.)

      Он был уже летами стар,

      Но млад и жив душой незлобной:

      Имел он песен дивный дар

      И голос, шуму вод подобный.

      И полюбили все его,

      И жил он на брегах Дуная,

      Не обижая никого,

      Людей рассказами пленяя.

      Не разумел он ничего,

      И слаб, и робок был, как дети;

      Чужие люди за него

      Зверей

44

Предрассуждения – предрассудки.

45

Полдень – юг. Здесь говорится о древнеримском поэте Овидии Назоне, сосланном на берег Дуная и умершем в ссылке.