Поэмы. Александр Пушкин

захлебнется, то застонет

      И, как свинец, пошел ко дну.

      Другой проплыл уж глубину,

      С ружьем в руках, он вброд упрямо,

      Не внемля крику моему,

      Идет, но в голову ему

      Два камня полетели прямо —

      И хлынула на волны кровь;

      Он утонул – мы в воду вновь,

      За нами гнаться не посмели,

      Мы берегов достичь успели

      И в лес ушли. Но бедный брат…

      И труд, и волн осенний хлад

      Недавних сил его лишили:

      Опять недуг его сломил,

      И злые грезы посетили.

      Три дня больной не говорил

      И не смыкал очей дремотой;

      В четвертый грустною заботой,

      Казалось, он исполнен был;

      Позвал меня, пожал мне руку,

      Потухший взор изобразил

      Одолевающую муку;

      Рука задрогла, он вздохнул

      И на груди моей уснул.

           Над хладным телом я остался,

      Три ночи с ним не расставался,

      Всё ждал, очнется ли мертвец?

      И горько плакал. Наконец

      Взял заступ; грешную молитву

      Над братней ямой совершил

      И тело в землю схоронил…

      Потом на прежнюю ловитву

      Пошел один… Но прежних лет

      Уж не дождусь: их нет как нет!

      Пиры, веселые ночлеги

      И наши буйные набеги —

      Могила брата всё взяла.

      Влачусь угрюмый, одинокий,

      Окаменел мой дух жестокий,

      И в сердце жалость умерла.

      Но иногда щажу морщины:

      Мне страшно резать старика;

      На беззащитные седины

      Не подымается рука.

      Я помню, как в тюрьме жестокой

      Больной, в цепях, лишенный сил,

      Без памяти, в тоске глубокой

      За старца брат меня молил».

      Бахчисарайский фонтан

      Многие, так же как и я, посещали сей фонтан; но иных уже нет, другие странствуют далече.

Сади[23]

           Гирей сидел, потупя взор;

      Янтарь[24] в устах его дымился;

      Безмолвно раболепный двор

      Вкруг хана грозного теснился.

      Всё было тихо во дворце;

      Благоговея, все читали

      Приметы гнева и печали

      На сумрачном его лице.

      Но повелитель горделивый

      Махнул рукой нетерпеливой:

      И все, склонившись, идут вон.

           Один в своих чертогах он;

      Свободней грудь его вздыхает,

      Живее строгое чело

      Волненье сердца выражает.

      Так бурны тучи отражает

      Залива зыбкое стекло.

           Что движет гордою душою?

      Какою мыслью занят он?

      На Русь ли вновь идет войною,

      Несет ли Польше свой закон,

      Горит ли местию кровавой,

      Открыл ли в войске заговор,

      Страшится ли народов гор,

      Иль козней Генуи лукавой?

           Нет, он скучает бранной славой,

      Устала грозная рука;

      Война от мыслей далека.

           Ужель в его гарем измена

      Стезей

23

Сади или Саади – знаменитый персидский поэт XIII века.

24

Янтарь – здесь: янтарный мундштук кальяна (восточного курительного прибора).