Одержимость. Нора Робертс

в оцепенении, наблюдал он за тем, как обмякшее тело Сьюзан падает на кровать, как глаза незряче глядят в потолок.

      – Ох ты… Это твоя мама?

      – Звони в «Скорую». – Наоми прижалась щекой к груди Сьюзан, начала давить на сердце. – Она не дышит. Пусть поторопятся. Скажи, что она приняла элавил. Передозировка.

      Вытащив телефон, он второпях начал жать девять-один-один. Наоми, отдуваясь, пыталась делать искусственное дыхание.

      – Да, да, пришлите «Скорую». Она перебрала с эльдервилом.

      – Элавил!

      – Простите, элавил. Черт, Карсон, я не знаю адрес.

      Она прокричала адрес, не обращая внимания на слезы, градом катившиеся по щекам.

      – Мама! Мама, прошу тебя!

      – Нет, она не движется, не просыпается. Дочь пытается сделать ей искусственное дыхание. Я… даже не знаю. Лет сорок, должно быть.

      – Тридцать семь, – выкрикнула Наоми. – Пусть поспешат.

      – Врачи сейчас приедут, – помедлив, Энсон присел рядом с Наоми, похлопал ее по плечу. – Она… то есть дежурная… сказала, что машина где-то рядом. Так что они скоро будут.

      Сглотнув, он коснулся руки Сьюзан.

      Та была мягкой на ощупь. Мягкой и холодной. Как будто она долго пробыла на морозе.

      – Господи, Карсон. Я… слушай-ка… – Он вновь коснулся плеча Наоми. – Мне кажется… она мертва.

      – Нет, нет, нет. – Наклонившись над матерью, она принялась дышать еще усердней, ожидая, что та тоже вздохнет в ответ.

      Но ждала она напрасно. В глазах царила мертвая пустота. Вроде той, что сквозила из глаз женщин, чьи фотографии висели на стенах погреба.

      Наоми устало откинулась назад. Она не плакала, лишь молча пригладила волосы матери. В груди у нее не ощущалось ни капельки тяжести. Там, как и во взгляде матери, не было ничего.

      Это шок, как-то отстраненно подумала Наоми. Она в шоке. А ее мать мертва.

      Услышав внизу звонок, она поднялась на ноги:

      – Пойду открою. А ты побудь пока здесь. Не оставляй ее одну.

      – Я… ладно. Ладно.

      Наоми вышла, почти как во сне. Энсон бросил взгляд на мертвую женщину.

      Да уж, через полчаса они точно не вернутся в школу.

      Пять

      Свое новое черное платье она надела на похороны матери. Прежде Наоми не случалось бывать на похоронах, а поскольку погребения не предполагалось, это больше всего походило на поминки.

      Сет специально выкроил время, чтобы поговорить об этом с ней и с Мейсоном. Может, отвезти тело Сьюзан в Сосновый луг и предать земле там?

      Нет, нет, нет.

      А как насчет кладбища в Нью-Йорке?

      Наоми удивило, с какой решительностью воспротивился этому Мейсон. Никаких похорон в Нью-Йорке. Будь их мать счастлива здесь, она бы не ушла так рано.

      В результате тело кремировали, чтобы весной арендовать лодку и рассеять прах по ветру, над морем.

      Конечно, не обошлось без слез, но Наоми плакала не столько от горя, сколько от гнева.

      Ей пришлось побеседовать с полицией. Второй раз за ее жизнь полицейские нагрянули к ним в дом, ходили по комнатам,