Calendar Girl. Лучше быть, чем казаться. Одри Карлан

какой-то ублюдок издевается над порядочной женщиной.

      – Мария, нет, – я покачала головой. – Это не то, что ты думаешь.

      В ответ испанка подбоченилась и склонила голову набок. Черные пряди выбивались из хвоста у нее на затылке.

      – В самом деле? А по-моему, кто-то ранил тебя так сильно, что у тебя появились возвратные вспышки. И это не считая того факта, что ты застываешь всякий раз, когда кто-то из танцоров-мужчин или Антон прикасается к тебе. Так скажи мне, разве это неправда? Я что, навоображала себе все это? Я точно знаю, как выглядит женщина, над которой издеваются, hermosa, потому что сама была такой. Много лет. И я не намерена смиряться с тем, что такое дерьмо происходит с хорошими женщинами – как и мои друзья. Черт, да сам Антон этого не допустит.

      Откинув волосы за спину, я глубоко вздохнула и взглянула ей в лицо.

      – Антон знает. Никто из вас ничем не сможет помочь. Я уже разобралась с этим, – солгала я.

      Технически говоря, я действительно разобралась, так что это не было настоящей ложью. Другой вопрос, что с последствиями разобраться мне пока не удавалось.

      – Мне нужно больше, Миа, потому что сейчас я просто сгораю от бешенства. Muy caliente, как говорится, и не в хорошем смысле. Я, так сказать, хочу крови. Даже если тебе будет больно, даже если ты расплачешься или захочешь что-то разбить. Ты должна выплеснуть это из себя. Ты не можешь держать это внутри. Поверь мне, я прошла через это и, пережив все, стала сильней и умнее.

      Ее слова почти тянули на речь или даже на проповедь. Это было что-то, во что она верила на сто процентов. Что-то очень личное, какая-то часть ее души, и ей хватило сил поделиться этим со мной.

      – У моего последнего клиента был сын, который напал на меня в физическом и сексуальном смысле. Мне пришлось провести несколько дней в больнице.

      Ее глаза широко распахнулись и вспыхнули, как тысячи костров в сухом и мертвом лесу.

      – Я постепенно прихожу в себя, но есть небольшая проблема с прикосновениями. Это странно. Я не понимаю, что происходит.

      Мария подошла ко мне и уселась на письменный стол, к которому прислонялась я.

      – Ничего тут нет странного. Если твое доверие к противоположному полу разрушено, восстановить его может быть нелегко. Антон знает?

      Я кивнула.

      – Тогда ему не следовало целовать тебя и так прижимать к себе.

      Я раздраженно вздохнула.

      – Мы с Антоном работали над этим. С танцем все было в порядке, даже когда Антон прижимался ко мне, но в ту секунду, когда он перегнул меня через колено и поцеловал, я… я вернулась туда. В тот вечер.

      Мария кивнула и обняла меня за плечи.

      – Во-первых, Антон не должен был делать то, что сделал.

      Я попыталась вмешаться, но она вскинула руку.

      – Нет, он знал о твоей проблеме, но его бросок поставил тебя в сексуально уязвимую позицию. Не слишком умно. Я поговорю с ним о его импровизации. Эта сценка не входила в изначальную постановку. Собственно говоря, этот carbon не должен был овладеть соблазнительницей. Вся суть в том, что она недоступна!

      Судя