Calendar Girl. Лучше быть, чем казаться. Одри Карлан

что называется «нулевым ландшафтным дизайном». Камни вместо лужайки перед домом, кактусы вместо кустов и суккуленты вместо цветов. Не приходится прикладывать слишком много усилий, чтобы вся эта фигня не перемерла.

      – Ах, но удовольствие получаешь тогда, когда заботишься о чем-то, кроме себя самого.

      Как мило.

      – Вон, видишь то растение?

      Я посмотрела туда, куда он указывал, и обнаружила зеленый дикий росток, не похожий на все остальные.

      – Этот сорняк может заразить целую грядку азимины.

      Я сморщила нос, пытаясь сообразить, что такое эта азимина. Антон ухмыльнулся.

      – Это кустарник, но он красиво цветет. Видишь это?

      Он поднял стебель, увенчанный цветком, не похожим на все, что я прежде видела. В центре он был окрашен в глубокий, насыщенный лиловый цвет, с тремя длинными желтовато-зелеными лепестками. Нечто уникальное, без сомнения.

      – Сорняк заразит всю посадку и уничтожит ее красоту. Нечто вроде негативных мыслей.

      Негативных мыслей.

      – То есть как?

      Антон мягко улыбнулся, и его глаза вспыхнули яркой зеленью.

      – Сядь рядом со мной, Lucita.

      Я выполнила его просьбу, угнездив свою задницу на узкий край кадки с цветами.

      – Негативные мысли поселяются в мозгу словно дурное семя – и когда они прорастают, то захватывают весь разум, лишая тебя способности ясно видеть истину и красоту. Видеть правду в человеке или в ситуации. В конце концов, эти мысли берут верх, и вся радость от присутствия этого человека в твоей жизни теряется. Так же и сорняк. Он прорастет и заразит всю кадку, так что красота будет уничтожена, а останется лишь то, чего тебе вовсе не хотелось видеть. Сорняк или в нашем случае, негативная мысль.

      – Ты меня удивляешь, – сказала я, положив руку ему на плечо и сжав пальцы.

      Но когда он, в свою очередь, положил руку мне на колено, я заледенела. Ужас и омерзение поднимались от того места, где он касался меня, вверх по ноге, охватывали тело, обручем сжимали грудь. Я задержала дыхание, поначалу даже не осознав этого. Зеленые глаза Антона впились в мои, а потом он зажмурился, медленно моргнул и убрал руку. Только тут я снова смогла дышать. Я отвернулась, обняла руками колени и задышала, медленно вдыхая через нос и выдыхая ртом. Я постаралась, чтобы Антон не заметил, но не тут-то было. Он все увидел, но ему хватило воспитания, чтобы никак это не комментировать.

      Когда я наконец-то привела себя в норму, он ответил мне. Поиграв бровями, Антон облизнул свои пухлые, зовущие к поцелуям губы, и сказал:

      – Я удивляю большинство людей.

      В его голосе явно слышался сарказм.

      – Значит, твое хобби – садоводство?

      – Si, – кивнул он. – Мне нравится наблюдать за ростом красивых созданий. И мне нравится есть то, что я вырастил.

      На сей раз в его тоне прозвучала гордость. Судя по всему, Любовничек-латинос любил свое хобби, и почему-то это делало его более реальным, немного более приземленным.

      У меня в голове зазвенело слово «есть», оно напомнило мне о том,