Дневники приемной матери ребенка из детского дома. Майя Ракита

дочка всячески избегала. Она могла ходить нечесаной, и все мои уговоры посмотреть на себя хотя бы издали не имели успеха.

      Конечно, как психолог, я понимала, что избегание зеркального отражения и явное нежелание смотреть на себя как бы со стороны может быть связано с серьезной проблемой неприятия себя в целом. Тем более что дочурка была уже в подростковом возрасте. Такие профессиональные рассуждения томились в моем сознании, и я думала, что зеркало является частью проблемы отказа узнавать себя. Если ребенок видит себя в зеркале, то он узнает что-то о себе. Хотя бы частично – ребенок может увидеть и цвет своих глаз, и то, как лежат у него волосы, и то, как он одет.

      Многие «не знаю» были связаны не только с отказом глубоко осознавать свои цели и свои поступки. Многие «не знаю» банально были связаны с внешним видом дочери, с отказом принимать решение о том, как выглядеть в школе, что надевать дома. В каком порядке содержать свои тетрадки, книжки, как убирать свою кровать – эти и еще многие вопросы могли натолкнуться на ее пресловутое «не знаю».

Зубы

      Вот уж не знаю, как бы решилась проблема с зеркалом, если бы мы не занялись зубами. Понятно, что любому человеку поход к стоматологу не приносит радостных ощущений; он почти всегда связан с болью. О зубной боли, сносящей полголовы и не дающей возможности ни уснуть, ни работать, написано много. К стоматологу не ходят без надобности. У моей дочери была насущная необходимость. Росли новые зубы, а частички старых зубов нужно было удалить. Причем моя дочь все знала, так как врач ей все рассказала, и мотив вроде бы был сформирован. Я пыталась показать своей дочери эти ряды старых и ненужных огрызков зубов в небольшом зеркальце, но она грубо вырывала его из моих рук, не желая смотреть на свои зубы. Я понимала серьезность положения, так как считается, что именно зубы тесно связаны с родными, с кровной родней. Поэтому удаление осколков старых зубов для того, чтобы новые росли без проблем, лично для меня имело огромное значение.

      У стоматолога ребенок с ревом упирался до последнего, два осколка от разных зубов с одной стороны были удалены с боем. А другую сторону оставили на следующий раз, когда успокоится освобожденная сторона. Дочь рыдала всю дорогу, ничего сказать не могла, только выла. Мы еле доехали. Для нее это был сильнейший шок. Я видела, что дочка не притворяется, ей действительно очень больно!

      Как только мы зашли домой, дочурка тут же помчалась к зеркалу! Она села напротив зеркала, открыла рот и стала всматриваться. И сидела так очень долго. Настало время удивляться мне. Дочка вертела головой, пытаясь рассмотреть все закоулки своей полости рта. Потом она буквально легла у зеркала (в моей комнате большое зеркало стояло на полу) и уснула.

      Как потом выяснилось, ей в первый раз в жизни делали анестезию у стоматолога! Моя девочка не могла пошевелить ни языком, ни губами – и ей казалось, что такое состояние останется навсегда, что все взрослые врут, и вязкость и одеревенелость никогда не пройдут. Кроме того, она страшно испугалась, что ей вырвали вообще все зубы. Поскольку она не могла их почувствовать, и даже языком потрогать