Тайна силиконовой души. Анна Шахова

сидя у камина, глубоко затянулась тонкой сигаретой. Отсветы пламени делали ее холодно-красивое лицо загадочным, нездешним. Она вообще напоминала сказочный персонаж – прекрасную царевну. Царевну-несмеяну. Сзади к ней подошел Григорий, требовательно обнял за плечи, будто утверждаясь в своем праве на участие в сказке, ухнул лицо в светлые волосы, шелком драпирующие узкую прямую спину царевны. Женщина мягко отстранилась.

      – Эти невесть откуда взявшиеся сестрички-невелички опасны, – Ариадна говорила надсадным, будто простуженным голосом.

      – Да чем же? – Репьев сел в пустующее кресло и протянул руки к огню.

      – Мне только что звонили – завтра там будут ищейки. Это мы, правда с малой долей вероятности, но предполагали. Но не так же скоро! – Ариадна в раздражении стряхнула пепел в камин.

      – Это совершенно не меняет дела. Даже если они разберутся в ситуации с Эм-Ка, они никогда не свяжут это с выставкой.

      – Почему же?

      – А что можно выведать на выставке, если на то пошло?

      – Меня удивляет, как ты работал «топтуном» столько лет, – царевна отработанным щелчком метнула окурок в камин.

      Григорий тихо, с плохо скрытой угрозой произнес:

      – Не нужно, фея, нарываться. Я просил не разговаривать ТАК со мной. Никогда.

      – Все! Сдаюсь! – фея гибко потянулась безупречным телом к любовнику, будто перетекла к нему на колени и припала к губам.

      Григорий терял волю, разум, память от этих заговоров-прикосновений. Она владела им полностью. Она была счастьем и проклятием. И именно она давала ему ту жизнь, от которой невозможно, немыслимо было отказаться. Вкусив больших, нет, огромных денег, Репьев не мог, не хотел, даже в ночных кошмарах не представлял себе возвращение в ту, нищую, унизительную, холуйскую жизнь. Ариадна отстранилась:

      – Я думаю, одну – бойкую и наглую – нужно нейтрализовать.

      – Это как же?

      – Выманим ее чем-нибудь болезненным, не терпящим отлагательств. Что там? Семья, работа, круг общения. Это по твоей части.

      – Выясню… – Репьев старался вновь поймать ее губы.

      – Нет, нужно ехать к братикам-тупицам! С этими православными бестолочами всегда проблемы.

      Ариадна легко вспорхнула с колен Григория, встряхнула пластичными руками волосы. Как она была прекрасна! И как страшна!

      К Люше, присевшей у чахлых кустиков с примулами, подошла незнакомая молодая послушница с красным заплаканным лицом и заплывшими глазами.

      В правой руке насельница держала веерные грабли, в левой – тяпку.

      – Здравствуйте, Иулия. Меня мать Нина прислала к вам с инструментом. Я Елена.

      – А-а, здравствуйте, Елена. Вы с Калистратой жили вместе? – заулыбалась Юля, забирая инструменты у девушки.

      Послушница закрылась крупными, в цыпках, руками и зарыдала.

      – Ну что вы, Елена, не убивайтесь так. Может, присядем на лавку?

      Елена замотала головой, достала из кармана послушнического