Второй шанс. Андрей Ерпылев

про себя Владислав Игоревич Самохвалов, глава известной адвокатской конторы, не так давно звавшийся Славиком Шилом (правда, помнивших это „погоняло“, осталось не так уж и много, а еще меньше решилось бы повторить вслух). – То ли дело раньше… Не секретарши были, а боевые подруги: хоть на разборку, хоть в койку… Хотя у этой тоже экстерьерчик ничего…»

      – Меня ни для кого нет.

      – Но он настаивает, шеф!

      – Пошли его на… Погулять немного. Я освобожусь через два часа. Кстати, кто это?

      – Он назвался господином Шнеллем.

      – Шнелль?!! Что ж ты сразу-то не сказала? Зови немедленно!

      Секретарша, поджав пухлые губки, вышла, гордо цокая каблуками.

      «Чего ему нужно? Шнелль так просто не приходит…»

      – Здорово, Славик!

      Дверь распахнулась, и на пороге образовался полный, стриженный ежиком крепыш в парусиновом пиджаке, распахнутом на объемистом пузе, обтянутом черной фуфайкой, и в отвисших на коленях джинсах. Бычью шею украшала золотая цепь чуть потоньше якорной, а синие от татуировок пальцы унизывали здоровенные «гайки» того же драгоценного колера.

      «Все такой же… – недовольно подумал господин Самохвалов, поднимаясь навстречу гостю из-за своего огромного стола, привычно наклеивая на лицо широкую дружескую улыбку, далеко не единственную в его богатом арсенале, и распахивая объятия. – Гопник-гопником… А цепь еще толще нацепил, чем в прошлый раз!..»

      – Сколько лет, сколько зим! Ты каким ветром к нам, убогим?

      – Попутным, Славик, попутным…

      Толстяк вяло, одними пальцами, пожал протянутую руку, по-зековски держа свою на весу и чуть выше, и без приглашения плюхнулся в кресло.

      На самом деле имя данного колоритного персонажа к только что произнесенному имело самое отдаленное отношение.

      Звали этого в прошлом уголовника, а теперь своеобразного «чиновника по особым поручениям», курсирующего между Москвой и самыми отдаленными уголками России, просто и бесхитростно – Тимофеем Зотовым. Имел он за душой шесть классов средней школы, «малолетнюю» колонию и три вполне взрослые «ходки» по самым разным статьям – от банального злостного хулиганства с отягчающими до вооруженного ограбления. Что эта неординарная личность делала на свободе, когда ему еще не менее десятка лет полагалось «топтать зону», сказать не мог никто. Или почти никто… А словечко «шнелль»[17] просто-напросто было единственным из изучаемого некогда за школьной партой немецкого языка, которое он помнил и вставлял в щедро пересыпанную «феней» речь. Правда, «погонялу» своему он соответствовал на все сто: был подвижен, несмотря на комплекцию, очень быстро соображал и к тому же никогда не опаздывал вынуть нож или иное колюще-режущее приспособление, когда возникала необходимость. Даже иногда опережал события…

      Может быть, поэтому его так ценили «боссы»?

      – Что предпочитаешь? Коньячишко? Текилу? Шнапс? – Хозяин кабинета сделал движение к огромному

17

Schnell (нем.) – быстро.