Завтра ты умрешь. Анна Малышева

в том случае, если ваш Генрих Петрович недоступен, можно и нужно вызвать другого специалиста!

      Эта мысль не вызвала никакого отклика у Ольги – она только пожала полными плечами, поднимаясь на веранду, украшенную вазонами с лимонными деревьями. Оттуда они попали в гостиную на первом этаже – полупустую комнату, декорированную дубовыми темными панелями и охотничьими трофеями. Над огромным камином, выложенным необработанным красным камнем, красовалась громадная, ему под стать, кабанья голова с торчащими клыками, на полу лежала медвежья шкура, опять же с головой, в углу с неприкаянным видом стоял олень. Ника содрогнулась, увидев это сборище чучел, а Ольга, заметив это, усмехнулась:

      – Тут планировалось что-то вроде охотничьей комнаты, но Михаил Юрьевич передумал, не доделали.

      – Он охотится?

      – Да что вы! – отмахнулась женщина. – Ему дизайнер навязывал, он согласился. А когда стали делать, ему разонравилось… Таки бросили. Идемте, нам на самый верх!

      Она указала на чугунную винтовую лестницу в углу. Поднимаясь вслед за горничной по узким ступеням, Ника думала о том, что подобная гостиная – отнюдь не лучшее место для женщины, страдающей душевным расстройством. Такая комната могла испортить настроение даже вполне здоровому и жизнерадостному человеку. Впрочем, помещение на втором этаже, куда они попали, тоже нельзя было назвать уютным. Голые белые стены смотрели холодно и неприветливо, большие окна были закрыты жалюзи – это придавало комнате казенно-больничный вид. В углу виднелся домашний кинотеатр, рядом – несколько кресел, передвижной бар и пара столиков. Вся эта мебель казалась попавшей сюда по ошибке, и Ника снова поежилась. Дом не нравился ей все больше и больше, и она уже не могла этого скрывать.

      – Удивляетесь здешней обстановке? – От Ольги не укрылось выражение ее лица. – А кто бы стал этим заниматься? Михаил Юрьевич занят, да и не большой любитель декора… Он вряд ли замечает, что ест, не говоря о том, на чем сидит или спит. Весь в работе. Ну, а Ксения Константиновна… – Горничная вздохнула, начиная подниматься по лестнице еще выше, в мансардный этаж. – Ей тоже все равно.

      – Когда же был построен дом? – поинтересовалась Ника. У нее на языке вертелся вопрос: «До того, как хозяйка заболела, или после? Когда ей стало все равно, в каком доме она живет?» Ольга слегка удивленно взглянула на нее:

      – Когда построен? Точно не скажу. Во всяком случае, до того, как я сюда поступила, а я тут дольше всех служу, седьмой год… Все, мы пришли. Всю мансарду занимает хозяйка.

      Они оказались в просторном холле, имевшем, в отличие от предыдущих помещений, вполне обжитой и даже уютный вид. Наклонные стены персикового цвета были прорезаны узкими одностворчатыми окнами, сквозь которые в комнату щедро лился свет. Его яркие прямоугольники лежали на блестящем паркете, будто желтые коврики. На одном из таких «ковриков» нежилась полосатая серая кошка. Завидев гостей, она приподняла мордочку, вопросительно мяукнула. Ольга засмеялась:

      – Их