Царь-Север. Николай Гайдук

пострадал. Как пушинка отлетел от вертолета, упал на хвойные ветки.

      Дятел прочухался первым. Посидел возле костра, помахал надорванными крыльями – меховая куртка по швам разодралась под мышками. Глаза у Дятла мутные, и всё время шарят по сторонам, что-то выискивают. Протягивая ладони, греясь у огня, Дятел неожиданно повеселел. Запел:

      В саду горит костер рябины красной,

      Но никого не может он согреть…

      Он замолчал. И вдруг серьезным стал. Глядел, глядел в костер «рябины красной». Глаза расширились. Он ужаснулся, наблюдая за бумажками, корчившимися в огне. Пощелкивая клювом на морозе, Дятел что-то прошептал. Побледнел. Схватил себя за волосы и тихонько взвыл, запрокидывая голову к луне, восходящей над горами…

      Северьяныч испугался: «Как бы этот Дятел в бешеного Волка не превратился!»

      – Браток, всё нормально, – сказал он. – Живые. Что ещё надо?

      Браток, не говоря ни слова, поднялся да как по уху треснул Храборееву!

      – Что ты наделал, курва?!

      Антоха отлетел. Чуть не в костер.

      – Дятел, падла! Ты что?

      – А ты? Что ты наделал?!

      Северьянович поднялся. Вытряхнул снег из уха.

      – Я пуп надорвал, вытаскивая лётчиков и тебя, дурака. Вот что я наделал. А ты мне в знак благодарности чуть не пробил перепонную барабанку… – Храбореев заговорился.

      – Ты посмотри, что ты палишь!

      – Костёр…

      Дятел зажмурился и заплакал, обхвативши голову руками.

      И только тут до Северьяновича дошло. Присмотрелся:

      – Е-моё… Деньги? – Он поднял два инкассаторских мешка с надписями «Государственный банк СССР».

      Дятел вытер свой сопливый клюв. Сунул руку за пояс. Там находилось оружие.

      – Положи мешки на место! – крикнул сопровождающий. – Теперь это вещественное доказательство.

      Храбореев увидел пистолет. Попятился.

      – Э, дурило! Убери… Оно ведь стрельнет…

      – Обязательно, – согласился Дятел. – Не это, так другое стрельнет.

      Северьянович настороженно смотрел в черный глазок ствола.

      – Какое другое?

      – А тебе не понятно? За эти два мешка тебе припаяют вышку!

      – Какую вышку?

      – Буровую! – Дятел хмыкнул. – Ты козлика невинного из себя не строй. Все ты прекрасно понимаешь…

      – А ты не понимаешь? Я нарочно?

      – Не имеет значения.

      – Как это – не имеет? Если бы я их прокутил по ресторанам – это одно… Вот лежал бы я сейчас без сознания, деньги были бы целые, и ты был бы в целости и сохранности. Молодой красивый труп. Тебя это устраивает?

      – Но деньги-то! – взвизгнул сопровождающий. – Деньги зачем спалил?

      Храбореев молчал. Искал убедительный довод.

      – А зачем ты песню пел сейчас? «В саду горит костер рябины красной»?

      Дятел несколько секунд непонимающе смотрел на него.

      – Я ничего не пел.

      – Ага! –