Царь-Север. Николай Гайдук

Видишь, там…

      Кучевые облака светлели где-то над просторами Баренцева моря. И начинали редеть грозовые чёрно-фиолетовые тучи, окружившие Хибины – самые высокие горы Кольского полуострова.

      По мокрому асфальту впереди вдруг покатились золотые пятаки – солнце проблеснуло.

      – Ну, что? – Храбореев усмехнулся, глядя на водителя. – Тебе тут загорать, а я пойду на автобус.

      – Давай…

      Антоха достал кошелёк.

      – Сколько я должен, браток?

      – Перестань. – Водитель поморщился, трогая ушибленную грудь. – Мы же только отъехали.

2

      Профессора Усольцева дома не оказалось. Он был человеком непоседливым, неординарным – этот «заполошный» дядя Никанор. В молодости – будучи моряком – он почти всю Землю обогнул на пароходах. Потом с археологами что-то искал, копался на Кольском полуострове. Потом остепенился – ученую степень обрёл. Книжки стал писать о Русском Севере, и частенько уезжал в командировку.

      Антоху встретила жена профессора – Виктория Витольдовна или просто Вика. Вот она-то и «обрадовала» с порога, сказала, что дядьки нет.

      – А он телеграмму мою получил? – растерянно спросил племянник, стоя в прихожей.

      – Да. – Виктория Витольдовна смотрела открыто, прямо. – Он просил, чтобы вы непременно дождались. Проходите… Снимайте одежду… Промокли?

      – Есть маленько.

      – Я вам сухое бельё сейчас дам.

      – Не надо. Всё нормально. Что я – сахарный?

      – Сейчас я чайку приготовлю. Согреетесь.

      Храбореев, оставляя мокрые следы от носков, осторожно прошёл на кухню. Сел за стол. Головой покрутил. Какие-то «засушенные кости» желтели на стене – в деревянной рамке. Светло-синий, словно бы ощипанный петух раскрылатился на фарфоровой доске возле окошка с левой стороны.

      – А надолго у него командировка? – тоскливым голосом спросил приезжий.

      – Теперь уж скоро должны вернуться…

      – А куда он укатил?

      – Гиперборею ищет.

      Антоха постеснялся спросить, только подумал: «Что за хреновина такая? Гипер…бодрее?»

      Приподнявшись, он ногтем пощёлкал по фарфоровой доске с петухом.

      – Разделочная, что ли?

      – Доска-то? Ну, да.

      – А что на ней разделаешь? Она же вмиг рассыпется.

      Виктория Витольдовна улыбнулась – ямочки по щекам заиграли.

      – Декоративная. Для красоты. Работа мастеров из Палеха.

      Храбореев промолчал, но видно было, что работа этих мастеров ему как-то не очень…

      – А вот эти вот засушенные кости? – серьёзно спросил он, глядя на рамку. – На чёрный день тут, что ли, приберегаете?

      Жена профессора захохотала.

      – Никанор мне говорил, что вы шутник… – Она пододвинула чашку. – Ну, давайте, поближе, поближе… И посмелее… Угощайтесь, Антон, налегайте. Вы же с дороги. Вам там удобно?

      – Нормально.

      – Да нет, я вижу, как вы ногами в стол упираетесь. Вы вот сюда, пожалуйста. Тут