Охота на избранных. Анатолий Росич

инстинкт самосохранения, в случае чего, скажет свое слово.

      – Да не скажет, Алексей Фомич, не скажет он ничего. Ценностью считается профессия, успех, процветание, деньги, статус, престиж и прочая мишура, но только не главное, не сама жизнь, ее великое бесценное течение. Поиск смысла жизни вроде бы и не нужен в условиях рынка. Но это только «вроде бы», а на самом деле он является практичнейшей вещью, это становится понятным лишь тогда, когда человек теряет здоровье. Но беда в том, что и тогда люди не понимают главного. Вместо того, чтобы искать смысл жизни, они ищут в себе силу воли или же помощь со стороны, таблетки или психоаналитика. Это так же бессмысленно, как винить реку за то, что человек в ней утонул.

      – Что-то в этом есть, Сергей Владимирович, но неужели сила воли совсем не нужна? Вот я держу сигарету. Как от нее отказаться без усилия, без того, чтобы не подавлять в себе желание закурить?

      – Я вам предложу систему, по которой я бросал курить. Меня совершенно не тянет к сигарете уже семь лет, а курил около двадцати лет. Но основа этой системы – то, о чем мы говорим: осознание ценности собственной жизни.

      – Откуда вы все это знаете? То есть, так глубоко понимаете?

      – Думал над этим. Я тоже несколько раз безуспешно бросал курить, пока не обрел смысл жизни.

      Потылицын нахмурился, как бы своим видом подводя итог разговору.

      «Скорее всего, он ничего про Слепцова и его злополучный портфель не знает. Хотя, стопроцентно пока не ясно», – подумал Грохов. И, направляя разговор ближе к желаемой теме, добавил:

      – Жизнь сегодня оценивают в деньгах. За редким исключением, – при этом открытой ладонью указал на своего почтенного собеседника.

      – А вот, навскидку, Сергей Владимирович, скажите, в чем может быть ценность моей жизни?

      – Скажу, – без колебаний ответил помощник-консультант. – Вы напишете книгу, а это уже работа для вечности. О чем – мы подумаем, тему найдем. Вы напишете великую книгу, я вам помогу.

      – О! – восторженно воскликнул бывший ученый. – Это приемлемо. Я сам об этом подумывал… А все-таки, о чем книга?

      – О времени и о себе.

      – О, это время такое…

      – Какое? Бандитское?

      – Да, – грустно кивнул Потылицын. – Именно бандитское. Я сегодня ночью еще раз в этом убедился.

      – Как? – удивленно поднял брови преданный помощник-косультант? – Что случилось ночью?

      – Да нет… Со мной ничего. Просто кое-что узнал…

      – Что именно?

      – Ну… Так навскидку не расскажешь, – Потылицын скривился, повертел пальцами двух рук, давая понять, что не хочет дальше продолжать эту тему.

      «Вот оно! То, что и нужно было услышать. Ладно, я еще тебя верну к этой теме, чуть позже, как ты говоришь, навскидку», – решил Грохов.

      – А как вы думаете, Алексей Фомич, в наше время может быть благородный бандит? Добрый разбойник, как Дубровский или пресловутый Робин Гуд?

      – Не знаю. Вряд ли.

      – Почему?

      – Воспитание не то, общее воспитание. Точнее – атмосфера вокруг нас.

      Грохов