Охота на избранных. Анатолий Росич

пока жила в Харькове – муж и девятилетний сын). Эту встречу она назвала «встречей на высшем уровне». Высший уровень – уровень чернокожего офисного дивана, на котором они познакомились как мужчина и женщина. С тех пор такая формулировка стала их паролем: «на высшем уровне» – означало на высшем интимном уровне.

      Однако Грохов понимал, что на диванных, хотя и горячо-контактных, встречах далеко не уедешь, тем более, в Киеве, то есть дома. Для производительной деятельности (производства нежной дружбы) нужно создать нетривиальную обстановку, увезти женщину, например, на море или в другой город, где она смогла бы отвлечься от текущей дребедени, даже если эту дребедень называют большой политикой. Поэтому второй раз они встретились уже не в гостинице «Москва», а в Москве настоящей, куда она поехала, якобы, в командировку.

      Встреч «на высшем уровне» было немного. Они встречались настолько редко, чтобы не надоесть друг другу, и в то же время настолько насыщенно, чтобы желать новых встреч. В общем, понятие «на высшем уровне» себя оправдывало – как и в политике, такие встречи, с одной стороны, не часты, с другой – максимально содержательны…

      И вот впервые за несколько последних лет их встреча состоялась не «на высшем уровне». Зато в высшей степени по-деловому (деловые встречи бывают очень продуктивными, когда подкреплены нежной дружбой).

      Грохов объяснил, что должна делать Лебедская на президентских выборах: «лечь» под Клещенко.

      – Разумеется, в сугубо политическом смысле, – тут же добавил.

      – Да? – лукаво переспросила Елена Сергеевна. – А если потребуется не только в политическом?

      – Я этого тебе не говорил.

      – А если потребуется? – допытывалась депутат парламента тоном «девочки-Леночки», как иногда называл ее Грохов. – Он симпатичный, даже, можно сказать, красавчик.

      – Тогда мне придется его убить. Несмотря на то, что он красавчик и будущий кандидат в президенты. Думаю, страна немного от этого потеряет.

      Она ответила улыбкой, которая только для него, довольная завершением той простецкой словесной игры, когда женщина слышит от мужчины нотки хотя и спровоцированной, однако законной ревности.

      Лебедской не нужно было объяснять, какие дивиденды она получит в случае победы Клещенко на выборах. Правда, пришлось убеждать, что он реальный кандидат, ведь это пока что мало кто понимал. И надо связываться с ним именно сейчас, немедленно, пока еще никто не видит, какие деньги под него потекут. Потом, когда увидят, – разных рангов прихлебалы, политики и общественные деятели, слетятся на запах свежих денег, как мухи на свежее дерьмо. И тогда даже Лебедской невозможно будет втиснуться в тот круг, который ближе всего к кандидату.

      Если бы ей такое рассказал кто-то другой, она просто посмеялась бы в ответ. Но она знала Грохова – не просто как мужчину, а таинственного мужчину с очень серьезными, мало кому доступными знаниями. Его советы она воспринимала как прямое руководство