Две Дианы. Александр Дюма

от симпатии и склонностей того или другого члена Совета.

      Габриэль вздрогнул и побледнел, но тут же приободрился, когда кардинал Лотарингский живо ответил:

      – Насколько я знаю, булла святого отца, расторгающая брак Франциска де Монморанси и Жанны де Фиен, еще не прибыла и может вообще не прибыть.

      – Тогда можно будет обойтись и без нее, – сказал коннетабль. – Эдиктом можно объявить недействительными тайные браки.

      – Разумеется, можно поступить и так, – отозвался король, по слабости характера и равнодушию готовый, казалось, уступить настойчивости коннетабля.

      Габриэль, чтоб не упасть, вынужден был опереться на шпагу.

      Глаза у коннетабля заискрились от радости. Партия мира благодаря его наглой беззастенчивости, по-видимому, решительно восторжествовала.

      Но в этот миг во дворе зазвучали трубы. Играли какой-то незнакомый мотив. Члены Совета обменялись недоуменными взглядами. Почти одновременно вошел церемониймейстер и, низко поклонившись, доложил:

      – Сэр Эдуард Флеминг, герольд Англии, ходатайствует о чести предстать пред его величеством.

      – Введите герольда Англии, – удивленно, но спокойно ответил король.

      По знаку Генриха вокруг него расположились дофин и принцы, а за ними – остальные члены Королевского совета. Появился герольд, сопутствуемый только двумя оруженосцами. Он поклонился сидевшему в кресле королю. Тот небрежно кивнул ему.

      После этого герольд провозгласил:

      – «Мария, королева Англии и Франции, Генриху, королю Франции. За связь и дружбу с английскими протестантами, врагами нашей веры и нашего отечества, и за предложение и обещание помогать и покровительствовать им мы, Мария Английская, объявляем войну на суше и на море Генриху Французскому». И в залог этого вызова я, Эдуард Флеминг, герольд Англии, бросаю здесь мою боевую перчатку.

      Повинуясь жесту короля, виконт д’Эксмес поднял перчатку сэра Флеминга.

      – Благодарю, – сухо обратился Генрих к герольду.

      Затем, отстегнув великолепную цепь, которая была на нем, он передал ее герольду через Габриэля и произнес, снова наклонив голову:

      – Можете удалиться.

      Тот отвесил глубокий поклон и вышел. Спустя минуту снова зазвучали английские трубы, и только тогда король нарушил молчание.

      – Сдается мне, – сказал он коннетаблю, – что вы несколько поторопились, обещая нам мир и уверяя нас в добрых намерениях королевы Марии. Это покровительство, якобы оказываемое нами английским протестантам, – лишь благочестивый предлог, прикрывающий любовь нашей сестры, королевы Английской, к ее молодому супругу Филиппу Второму. Война с двумя супругами… Ну, что там? Что еще случилось, Флоримон?

      – Государь, – доложил вернувшийся церемониймейстер, – экстренный курьер от господина пикардийского губернатора.

      – Будьте добры, господин кардинал, – любезно попросил король, – просмотрите почту.

      Кардинал вернулся