Имортист. Юрий Никитин

пройдут дальше. Повторюсь, недаром у всех народов есть поговорки, что у тех, кто берет Бога в помощники, любая работа идет лучше и быстрее. Что и понятно: идти в трудный путь одному или отрядом? Вон даже анонимные алкоголики стараются держаться вместе. У них и устав свой есть…

      На край стола опустился поднос, ловкие женские руки быстро переставили две чашки с кофе, одну с чаем и один фужер с ядовито-оранжевым соком. Шторх объяснил с виноватой улыбкой:

      – Я, наверное, уже имортист… Вот здоровье берегу.

      – Поневоле, – сказал Леонтьев ядовито.

      – Поневоле, – согласился Шторх.

      Я посмотрел вопросительно, Медведев объяснил:

      – Доигрался. Ему пузырь удалили!.. Раньше надо было пить, а сейчас зачем?

      – Какой пузырь? – спросил я. – Плавательный?

      – Ну да, он же нефтяник.

      Шторх сказал с неудовольствием:

      – Все вы, господин президент, какие-то примеры странные приводите! Мы не анонимные, так сказать. Просто я их, этих отказников от Бога, хоть и смутно, понимаю.

      – А что, – удивился я, – их понять трудно? Им всем кажется, что присутствие Бога как-то стеснит. Но в чем? Как?.. Если у них полнейшая свобода воли и полнейшая ответственность за свои поступки, то… как?

      Шторх смолчал, Леонтьев спросил задумчиво:

      – Может быть, просто обидно, что выше их самих кто-то есть? Или что-то?.. Задета человеческая гордость?

      Я взглянул на часы, обед заканчивается, не стоит распускать команду, задерживаясь больше положенного, поднялся.

      – Выше человека, дорогой Леонид Израилевич, можно поставить очень многое. Например, любовь. А рыцари еще выше любви ставили честь, верность. Так что Бог… впрочем, вы правы, Бог в этом случае, в самом деле, связывает, обязывает. Но тогда им, с требованием полной свободы от Бога, прямой дорогой в демократы! И даже дальше, дальше…

      Я положил салфетку, за спиной грюкали стулья, стучали опустевшие тарелки. Министры сбивались в группки, переговаривались, я шел обратно в одиночестве, но сердце радостно стукнуло и доложило, что некие мостики проложены, меня начинают понимать и, что главное, принимать.

      По дороге из столовой услышал, как Леонтьев сказал Медведеву вполголоса:

      – Вижу, что снова для России важен размах, а не результат.

      Тот бросил в мою сторону опасливый взгляд, заговорил тише, но его рокочущий бас все равно перекрывал даже разговоры идущих толпой министров за нашими спинами:

      – Не скажите… Размах – да, без этого у нас никак, широка русская душа, но и результат… гм… не на последнем месте. Вы забыли, что Коммунистическая партия Советского Союза – это не тот некий монстр, что возник только в темной и дикой России! У вас, в Штатах, Коммунистическая партия Америки была очень сильна, а если взять Европу, то там коммунистические партии были самыми сильными отрядами оппозиции, так ведь? В Азии коммунисты вообще в ряде отдельных, если можно так выразиться, стран взяли власть. И в Африке коммунисты, и в Индии, и… да везде–