Сага о Белом Свете. Порнократия. Книга третья. Часть вторая. Евгений Черносвитов

прямо в глаза. Но, это было всего мгновение. Войдя в лабораторию через узкий коридорчик, Кирилл бережно поставил Дашу на пол. Мелькнула мысль, что это первая его красавица – а Даша была красива, не как супер модели, а как может быть красива девушка, о которой сначала напрашивается слово «мила!», а, потом «До чего же красива!» Кириллу с женщинами везло, как и Сергею Васильевичу – сплошь писаные красавицы кистями далеко не похожих друг на друга художников, знатоков женской красоты…

      И вот Даша, случайно и невинно вчера лишившаяся девственности, среди куражного группового секса, стоит в другом помещении, где было столько страсти, столько крови и спермы, столько брутальности и восторга от телесных наслаждений. Удивительно, в постоперационной плате вчера за короткое время, которое там была Даша, изменившая – в этом не стоит сомневаться – ее судьбу, она за миг, наверное, пережила то, что в этой чистенькой, спокойной и тихой, абсолютно белой комнате и помыслить невозможно! Помыслить не возможно, представить сложно, а было! Пространство, переполненное событиями, которые истинная агония, если их утаить, перепутало свое место нахождения. Так бывает всегда, когда время – просто пустое вместилище для событий. Что пространство, что время, что женская кровь и сперма самца в человеческом облике, когда все в конечном итоге оказывается свистопляской Жизни и Смерти! Как глупо и пошло звучат здесь, в этой лаборатории старинного баварского Замка слова гения, кому понятен их смысл?

      «…To die, to sleep;

      To sleep: perchance to dream: ay, there’s the rub;

      For in that sleep of death what dreams may come

      When we have shuffled off this mortal coil,

      Must give us pause: there’s the respect

      That makes calamity of so long life…»13

(Монолог принца Гамлета, перевод Евгения Черносвитова)

      И вот стоят они, ни касаясь друг друга телами. Но, большей близости представить невозможно! Кирилл чувствует плоть (душу?) девушки, пришедшей к нему надолго, навечно, навсегда! Да, что, в конце концов, не понятно принцу Гамлету – to be or not to be14? Почему он так наивно (трусливо?) путает жизнь со смертью? Все, что его сдерживает в жизни от жизни. Что после смерти – запугивание! Там, за чертой жизни если и бытие, то не из прожитого и пережитого. Там может быть только то, что было до рождения. А, из небытия бытие не появляется! Вот что понял Луи Пастер! Монолог принца Гамлета – превенция не оправдания его преступлений…

      Кирилл смотрит на Дашу. Она смотрит на него, они молчат. Каждое сказанное слово будет ложью. Кирилл вчера соврал, конечно, Даше, что «хочет ее». Она знала это. Она пришла, как говорится, сломя голову…

      Дарья Крюгер была праправнучкой короткой любви немецкого врача и советской медицинской сестры в те дни, когда в ста километрах от Брянска, в маленьком селе разбили фашисты госпиталь. Партизаны в брянских лесах причиняли немцам весьма существенные неудобства. Недолго длилась любовь немца и советской юной медицинской сестры. Немцы были оттеснены от Брянска. Даша осталась в госпитале, где уже находились наши, советские раненые. Так получилось, что в одну братскую могилу хоронили и немцев и русских.

13

…Умереть, спать…

Спать: возможно только спаться?

Ибо в тот «сон» смерти, что можем занести случайно, Когда мы перемалываем жернова, с ее названьем?

Нам даются паузы на отдых – страх, нерешительность, фантазии…

Они и создает катастрофу столь долгой нашей жизни…

14

Быть или не быть?