Торжествующая тьма. Сборник рассказов. Евгений Николаевич Михайлов

Грин. У него почти также начинается « Золотая цепь». Но что поделаешь, если в городе Семипалатинске в последнее время сильные ветры не редкость. Ловкие людишки при попустительстве властей или, даже, как говорят, «крышуемые» ими, в погоне за наживой уничтожили треть уникального ленточного бора, защищавшего город от знойного дыхания степи.

      Итак, сильный ветер, словно почуявший безнаказанность хулиган, врывался в городские улицы, поднимая шум и пыль. В одно мгновение он взъерошил остатки причёски Петюшке Сорокину. Конечно, того по возрасту чаще называли Петром Алексеевичем, а уменьшительно-ласкательное имя было в ходу у домочадцев и соседей. Назовём его так и мы.

      Настроение у Сорокина было отвратительным. Он только что выписался из больницы, где провалялся пару недель с пневмонией. Выписали его досрочно за нарушение режима. У одного мужика в их палате был день рождения. Ну, отметили, как следует. Петьку, правда, потом на подвиги потянуло. Стал к дежурной медсестре приставать. Да видно не по нраву пришёлся. Заложила его эта цаца наутро главврачу. Но это ещё полбеды, с работой тоже проблемы возникли. Частная фирма, где он работал охранником, уже взяла на его место другого человека. Это совсем не придавало Петюшке оптимизма.

      Да тут ещё последние деньги карманники в автобусе вытащили. Они, конечно, видели, что наш герой разменял тысячную, сдачу положив в нагрудный карманчик футболки. Мужик явно ослабел на больничных харчах, поэтому в автобусе, понятное дело, закемарил. А когда открыл глаза, в карманчике уже было пусто. Правда, мелочишка осталась. Её, наверное, несподручно было выуживать или благородство проявили карманники, оставив мужику на пиво. Он действительно купил бутылку пива, выдул её залпом и теперь двигался по улице, невесело размышляя о будущем.

      Вдруг под ноги ему подкатился какой-то предмет. Это была милицейская фуражка. Петюшка машинально поддел её ногой, отшвырнув на пыльный замусоренный газон.

      – Эй, ты что?! Это моя фуражка!, – подлетел к нему молоденький милиционерик. Типичный аульный мальчишка. Потеряв фуражку, сорванную ветром, он, казалось, вместе с ней утратил всю спесивость и нагловатость, так присущую этим молодым, не знающим жизни людям.

      Петюшка сразу взял инициативу в свои руки.

      – Кто же так обращается с казённой амуницией, голова садовая?!, – рявкнул он, вспомнив своего старшину Ерофеева, – Кто у вас комбат-то?!

      Милиционерик остолбенел, потом молча кинулся на газон за фуражкой. Сорокин с достоинством двинулся дальше. На душе стало легче.

      – « Отбрил сучонка!» – самодовольно подумал он.

      Между тем ветер и не думал стихать, придумывая новые каверзы. Его мощный порыв высоко задрал широкий подол нарядного платья женщины, степенно вышагивающей навстречу Петюшке. Хочешь – не хочешь, пришлось тому лицезреть увядшие бёдра с выступающими венами и дряблый живот, нависающий над плавками.

      Женщина торопливо одёрнула подол одной рукой, вторая у неё была занята пухлой кожаной папкой и злобно бросила Петюшке: –