Бессмертие господина Марсиаля. Волшебная сказка. Дарья Щедрина

хлопья. Когда же застучали копыта коня по городским мостовым, началась настоящая снежная буря. Ветер – хулиган со злостью швырял снежные снопы прямо в лицо всадника, трепал длинную гриву коня, пытался сорвать крыло плаща. Марсиаль щурился, надвигал на глаза широкополую шляпу и продолжал упорно пробиваться сквозь белую круговерть. Снег был таким густым, что на расстоянии вытянутой руки уже ничего невозможно было разглядеть. Жители города попрятались в свои уютные дома поближе к умиротворяющему огню каминов и печей. Всадник на вороном коне метался в лабиринте узких улочек то ли в поисках неизвестно чего, толи просто уворачиваясь от новых порывов ветра.

      Наконец эта бесплодная борьба со стихией разозлила господина Марсиаля. Он соскочил с коня в конце какой-то улицы и повернулся лицом к бледному солнечному оку, тускло глядящему на мир сквозь снежное марево.

      Вытянув руки и развернув ладони с плотно сжатыми пальцами так, словно упираясь в невидимую грудь великана-ветра, Марсиаль крикнул, перекрывая шум бури:

      – Остановись! – Из-под полей шляпы сверкнули его глаза. И уже тише добавил непонятную фразу – Сверни в Семичасье в спираль Век! Седьмая сфера, возьми снег!

      И ветер смолк, как послушный пес, вильнув снежным хвостом поземки, забился в свою конуру. Просветлело небо, и господин Марсиаль огляделся по сторонам. Его окружали одноэтажные, зябко жавшиеся друг к другу дома с остроконечными черепичными крышами. В окнах горел свет. Повинуясь внутреннему голосу, нашептывающему правильный путь, волшебник потянул повод и свернул на соседнюю улицу. Он еще долго ходил, плутая между собором и городской ратушей, пока не остановился возле убогого домишки, подслеповато таращившегося на прохожих черными глазницами окон. Из дома выбежала отвратительного вида старуха. Грязные лохмотья прикрывали ее расплывшуюся фигуру, из-под коричневого клетчатого платка выбивались пряди седых, давно не чесаных волос. Она протянула к господину Марсиалю руку в рваной перчатке, и, заглядывая ему в лицо, единственным мутным глазом, заговорила, демонстрируя остатки гнилых зубов:

      – О, добрый господин, подайте несчастной на пропитание!

      Марсиаль несколько минут молча разглядывал старуху.

      – Подайте, богатый господин, не дайте несчастной умереть с голоду! – продолжала та, подобострастно кланяясь и тряся протянутой рукой.

      – Где она? – Спросил Марсиаль, и старуха удивленно выпрямилась перед ним, опустив руку.

      – Кто?

      – Где эта девушка?

      – О ком говорит мой господин?

      – Ты знаешь о ком! – и он достал набитый золотом кошелек. В мутном глазу старухи загорелся алчный огонь, она нервно облизнула губы и протянула руку к кошельку. Но кошелек тут же исчез под плащом.

      – Где она? – настойчиво повторил маг. Старуха указала рукой в сторону дома и пошла следом за Марсиалем, продолжая бормотать:

      – О, добрый, богатый господин, не дайте умереть с голоду