Игра в мечты. Евгений Титов

синхронизированная, разгон до 100 км/ч за 18 секунд, максимальная скорость, внимание! – 145 км/ч, объём бака – 55 литров.)

      15 июня внезапно сосиски в гастрономе на Октябрьской выбросили, и его, как первого попавшегося под ноги, взяли с собой, чтоб на весь цех отовариться. В другой раз, 22 августа, отвезли в больницу. Задумался, замечтался и на доску от ящика с заготовками наступил, а в доске гвоздь ржавый торчал. Медпункт закрыт, медсестра в декрете, и стонущий мечтатель снова оказался на заветном месте. С гвоздём он, конечно, перемечтал, можно было что-то и попроще придумать, но ведь сбывалось, сбывалось потихоньку, двигалось.

      Это было только начало. В сентябре, второго числа, он помог завести ВАЗ-2101. «С толкача», как говорили водилы в заводском гараже, возле которого он часто теперь сидел в обеденный перерыв вместо столовой.

      Два других его сотоварища в этом нелёгком деле на просьбу толкнуть отозвались неохотно – на Станционном давали розовый портвейн «Молдавский» с весёлым усатым гуцулом на этикетке. И только когда водитель обещал подвезти в благодарность, скрючились над багажником, делали вид, что толкают, но всё как-то спустя рукава. Мечтатель же воспринял просьбу как перст судьбы, как ниспосланное свыше. Он пыхтел, покрывался испариной, шляпа дважды слетала с головы, чуть не угодив в лужу, но был доволен. Грудь стянула отдышка, через горло пыталось выскочить бедное его сердце, но что-то одновременно и пело, и клокотало, и веселило.

      После километрового толкания «Жигуль» громко крякнул, выстрелил, выпустил на их компанию гадкое едкое облако дыма и затарахтел. В этот раз мечтатель сам выбрал заднее сиденье, чтобы протестировать качество работы подвески. Вышел он из машины удовлетворённый, за кочки и выбоины поставил подвеске четвёрку с плюсом и, специально замешкавшись, осмелился дать хозяину совет: «Э-э-эзвините, не сочтите за м-м-м… Карбюратор, э-э-эрбюратор проверить необходимо. Э-э, смесь обогащена. Хотя, да, э-э-звините…» – и выскочил навстречу очереди и выпивающим тут же у магазина рабочим.

      Пока зал клокотал, дымил, ругался и плакал, призывал к тишине, мечтатель сидел тихо, опустив голову и прикрыв глаза. Со стороны могло показаться, что он молится. Но нет, он не молился. Чужой взгляд, нечаянная встреча глазами, окрик или иное ненужное внимание к нему могли спугнуть намечтанное. Мечта молниеносно могла перепорхнуть к другим, как это зачастую и случалось.

      Господи, сколько у него было расхищено за эти годы, сколько было растрачено по небрежности, глупости, неосторожности!

      Книжные подписки уходили от него просто строем, оставляя пламенный привет заводской и городской библиотекам, а путёвку в евпаторийский санаторий сманила кровавой улыбкой намалёванная секретарша главного инженера. Дача для мамы была проглочена всеядной гадкой соседкой Кларой Константиновной. Это ещё надо разобраться, кто у кого украл коралловые бусы, а заодно зонтик из прихожей и шёлковый невесомый мамин платок с вешалки.

      Дачу было не особо жалко, хоть и