Благородный Дом. Роман о Гонконге. Книга 2. Рискованная игра. Джеймс Клавелл

тоже. Черт побери, с Кейси все плохо, а тут еще и с другой такая же история».

      Он не был с женщиной уже месяца два. Последний раз это произошло в Лондоне – случайное знакомство, ужин вместе, потом постель. Она жила в том же отеле. Разведенная, никаких проблем. «Как это выразилась Орланда? Приятно покувыркались и застенчиво расстались? Да. Так оно и вышло. Только та штучка застенчивой не была».

      Он стоял в очереди с ощущением счастья и необычайного прилива сил, смотрел на потоки воды и вдыхал поднимающийся от земли запах дождя. По дороге, усеянной камнями и шматками грязи, несся поток, который переливался через длинную и широкую трещину в асфальте, чтобы взметнуться вверх, как на речных порогах.

      «Этот дождь принесет немало хлопот, – думал он. – И с Орландой, кореш, хлопот не оберешься. Это уж как пить дать. Но должен же быть какой-то способ затащить ее в постель. Что в ней такого, от чего голова идет кругом? Ну, отчасти лицо, отчасти фигура, отчасти взгляд, отчасти… Господи, да взгляни ты правде в глаза: она на сто процентов женщина и на сто процентов – беда. Лучше забудь про Орланду. Будь мудрее, будь мудрее, старик. Кейси была права: эта шлюха просто динамит!»

      Глава 43

10:50

      Дождь шел уже почти двенадцать часов, и вся земля в колонии пропиталась влагой, хотя резервуары для дождевой воды оставались почти пустыми. Потрескавшаяся почва жадно принимала дар небес. Бо́льшая часть выпавших осадков стекала с затвердевшей от жары поверхности, превращая грунтовые дороги в трясину, а строительные площадки – в озера. Часть воды просочилась глубоко в грунт. Для разбросанных по склонам холмов поселков переселенцев это обернулось настоящей бедой.

      Сооруженные из подручного материала – картона, досок, гофрированного металла, штакетника, брезента, – с трехслойными стенами и крышами у тех, кто побогаче, шаткие жилища лепились друг к другу, вырастали одно на другом, ряд за рядом, вниз и вверх по холмам. Вода залила земляные полы и темные проулки, где было полно отбросов, огромных луж и вымоин, и ходить там стало просто опасно. Дождь сочился через крыши, и мокло постельное белье, одежда и все остальное, скопленное за жизнь, но люди, которые теснились в своих лачугах, зажатых среди других халуп, лишь стоически пожимали плечами и ждали, когда дождь кончится. Строили эти бидонвили как попало, без всякого плана, с единственным намерением втиснуть в крохотный кусочек пространства еще одну семью беженцев или нелегальных переселенцев, которые в действительности не были здесь чужими, потому что здесь был Китай. Стоило любому китайцу пересечь границу, как он в соответствии со старинным указом правительства Гонконга становился легальным поселенцем и мог оставаться в Благоухающей Гавани сколь угодно долго.

      Преимуществом колонии всегда был избыток дешевой и безропотной рабочей силы. Потому что в обмен на предоставление постоянного убежища от поселенцев требовали одного – мирного труда по действующим на данный момент расценкам. В Гонконг никогда не зазывали иммигрантов – люди всегда