Особый отдел. Николай Чадович

а вы случайно не шпионка? – вкрадчиво поинтересовался Цимбаларь.

      – Дырявая у тебя, Саша, память, – незнакомка рассмеялась. – Я та самая Люда, которая работала секретарем у полковника Горемыкина. Вы меня за глаза ещё Метатроном звали. Ангелом божьего лица. Потом я поступила в юридическую академию и перевелась в экспертно-криминалистический центр.

      – Ах, Людочка! – Цимбаларь от избытка чувств даже по лбу себя хлопнул. – Как же я, дурак, тебя сразу не узнал! Думал, это какая-нибудь пацанка лет пятнадцати звонит.

      – Хороший у вас телефон. Сразу на десять лет молодит.

      – Телефон у нас правдивый и бескорыстный. Как и все мы. А как ты поживаешь? Замуж, наверное, вышла?

      – Пока нет.

      – Что так?

      – Никто не предлагает.

      – Ладно, этим вопросом мы попозже займёмся… Аттестовали тебя?

      – Да. Я уже полгода лейтенантом хожу. Только не надо пошлых шуточек насчёт отдания чести и всего такого прочего.

      – Боже упаси! А со званием я тебя поздравляю. Желаю дослужиться до генерала. – Цимбаларь еле сдержался, чтобы не брякнуть: «Ведь под полковником ты уже была».

      Однако Людочка, прекрасно понимавшая все недомолвки своих бывших сослуживцев, произнесла проникновенным голосом:

      – Спасибо за добрые пожелания и за то, что оставил их без комментариев. Но учти: с Горемыкиным я поддерживала исключительно официальные отношения. Вот так-то!

      – Да у меня и в мыслях ничего подобного не было, – сразу заюлил Цимбаларь. – Ты лучше скажи, как тебе на новом месте служится?

      – Не знаю, как и сказать, – она замялась. – Ты, помнится, раньше лингвистикой занимался? Даже стихи мне читал на шумерском языке.

      – Было дело, – признался Цимбаларь. – Но прошло.

      – Ты случайно не знаешь происхождения слова «чужой»?

      – Знаю. Давным-давно, когда Киевской Руси ещё и в помине не было, через земли славян проследовало германское племя готов. Себя они называли «тьюд», то есть люди. И видно, крепко они насолили нашим людям, если с тех пор всех инородцев они стали называть «чудью», «чудинами», «чужаками».

      – Вот и я здесь такая же «тьюд», – грустно промолвила Людочка, – никак не могу прижиться.

      – Возвращайся к нам, что за дела. Мы тебя с распростёртыми объятиями примем.

      – Не так всё просто… Но я, собственно говоря, совсем по другому поводу звоню. Есть один разговор, причём очень серьёзный.

      – Я весь внимание.

      – По телефону этого не скажешь.

      – Тогда давай встретимся, – охотно предложил Цимбаларь. – Я поблизости один ресторанчик знаю. Итальянская кухня. Пальчики оближешь.

      – Нет-нет! Никаких ресторанчиков. Разговор такого рода, что нам лучше держаться от людей подальше.

      – А если в кино, как в прежние времена? Сейчас крутят такие фильмы, что больше дюжины зрителей на них не собирается.

      – Не подходит, – опять возразила она. – Во-первых, я хочу показать тебе кое-какие документы. Во-вторых, в кинотеатре ты