Александр Цыбулевский. Поэтика доподлинности. Павел Нерлер

1980.

      48

      Цыбулевский А. Ночные сторожа. М.: Сов. писатель, 1989. 224 с.

      49

      См. приложение 3.

      50

      Из стихотворения О. Мандельштама «Silentium».

      51

      Так, грань между прозой и поэзией согласуется с мыслью Мандельштама о том, что в прозе важна связка «содержание-место», а в поэзии – связка «содержание-форма» (см. в наброске «Читая Палласа» в записных книжках О. Мандельштама).

      52

      РППВП, 40.

      53

      Это наблюдение приведено и развернуто изложено в кн.: Гинзбург Л. О лирике. Л., 1974. С. 380–382.

      54

      См. эпиграфы.

      55

      Мандельштам О. Разговор о Данте. М., 1967. С. 6.

      56

      От Кубачей – дагестанского аула, знаменитого своим ювелирным промыслом (чернью и др.).

      57

      Город в Узбекистане, столица Кашкадарьинской области, расположен в центре Каршинского оазиса.

      58

      ВШ, 114.

      59

      Из воспоминаний А. Б. Гольденвейзера.

      60

      И даже в более поздней – чуточку фантастической – прозе «Самолетик» («…Самолетик кружился в комнате над письменным столом. Сметались бумажки от вихревого движения»).

      61

      А он ведь, напомним, и был фотографом – в штате Тбилисского института востоковедения АН Груз. ССР. Фотография – и корень, и школа поэтики доподлинности.

      62

      Поэтому так неожиданно прозвучало для меня признание Юрия Трифонова, отличная проза которого насквозь пропитана той же доподлинностью, что он никогда не вел и не ведет записных книжек, ходя и раскаивается в этом (Трифонов Ю. Продолжительные уроки. М.: Советская Россия, 1975. С. 8).

      63

      Из записной книжки № 6.

      64

      Из записной книжки № 57.

      65

      Из записной книжки № 57.

      66

      Интересно, что приверженцем доподлинности и тем самым единомышленником Цыбулевского был Ф. М. Достоевский: «А вот для Достоевского, значит, нужда была, и настоятельная, в таком точном соответствии. Специально выбирая улицы, размещая, расставляя своих героев как режиссер, чтобы наглядно увидеть, как это было. Или незнакомые улицы, места бессознательно подвертывались ему в ходе повествования?.. Был, видимо, во всем этом реализм в высшем смысле, какой имеет в виду Достоевский, говоря о своей работе. Подлинность места действия, может, освобождала фантазию писателя, может, придавала ей опору действительной жизни. Как бы там ни было, топографическая точность описаний, пусть неведомая читателю, существует как подводная часть айсберга» (см.: Гранин Д. Обратный билет // Новый мир. 1976. № 8. С. 27).

      67

      Иному она даже может показаться натуралистичной, но это далеко не так, ведь смакующий детали натурализм тем самым неискренен, преувеличенно пристален к ним, а значит, и лжив. Такая неестественность не менее далека от поэтики доподлинности, чем дар воображения и фантазии.

      68

      «И