Пригоршня любви. Эвелина Андерсон

сама знаю, что выгляжу сейчас не лучшим образом, и меня это бесит. Спасибо за ужин. Или обед… что там у нас сейчас?

      – Судя по солнцу, – матрос прищурился и посмотрел на тени деревьев, – уже около 5 часов. Скоро стемнеет, надо бы обойти остров и присмотреть место для ночлега.

      – Надо! Только я б умылась для начала, – девушка посмотрела на свои руки.

      – Ты окунись, а я пройдусь по нашим новым владениям.

      – Но ты же вернёшься? – немного испуганно спросила Лионелла.

      – А есть выбор? – усмехнулся матрос. – Как тебя зовут-то?

      – Лионелла Монтесс, – гордо вздернув подбородок, важно представилась девушка.

      – Ясно, а я просто Фалькао, – равнодушно ответил мужчина, далёкий от мира моды.

      Пока Лионелла пыталась солёной водой смыть сладкие следы фруктов, в ее голове происходила настоящая война мыслей – одни вытесняли другие, врывались третьи, со всех сторон появлялись новые и новые картинки.

      Сперва она думала о том, что сейчас могла бы лежать в пенной ванне с ароматными маслами в номере самого дорогого отеля Сингапура, затем о том, что ее уже давно ищут, показывают в новостях, может, даже объявили без вести пропавшей и заочно похоронили. А потом вдруг в ее голове стали появляться мысли о матросе, его мужественной фигуре, сильных руках, пронзительно голубых глазах цвета ее итальянского платья, и мягких губах. В памяти отчётливо всплывал момент, когда она целовала эти губы, делая искусственное дыхание.

      – Что за бред? – удивилась она своим мыслям. – Это же просто матрос, самый обычный! И я – супермодель, к тому же наследница миллионной корпорации с внушительным автопарком и несколькими резиденциями в разных частях света! Я, должно быть, пьяна…

      Как ни странно, это действительно оказалось так. Переспелые бананы в сочетании с палящим солнцем дали такой же эффект, что и пара стопок крепкого рома. Шатающейся походкой Лионелла дошла до пальм, легла прямо на песок, и, свернувшись клубочком, уснула.

      Через полчаса, вернувшийся с большой охапкой пальмовых листьев Фалькао, наткнулся на свою соседку по острову и не удержался от искушения разглядеть ее получше: копна золотистых кудряшек, высохших на солнце, в беспорядке рассыпалась по песку, струясь и сливаясь с ним, словно они часть этого острова; почти прозрачная майка, бывшая ещё недавно полноценным платьем, едва прикрывала обнаженное тело, ещё влажное после купания; в капельках воды, дрожащих на плечах, отражалось небо; губы, цвета спелой клюквы, маняще приоткрылись; длинные ресницы беспокойно подрагивали, отбрасывая тени на безупречное личико с аккуратным вздернутым носиком.

      В голове промелькнула мысль, что никогда ещё ему не доводилось так близко видеть столь идеальную девушку. И если бы эта "идеальная" не сиганула с лайнера в океан, такая возможность вряд ли ему б когда-нибудь представилась.

      Постояв ещё пару минут, Фалькао вдруг почувствовал слабость в ногах и усталость во всем теле.

      – Забродившие бананы, будь они неладны! – проворчал матрос и опустился рядом с Лионеллой. Едва соорудив