Генерал на белом коне (сборник). Валентин Пикуль

телегах везли рогатины – столь великие, что одну из них с натугою шестеро солдат поднимали (этими рогатинами окружали по ночам бивуаки, дабы не наскочила татарская конница).

      Казалось, не будет конца пути, никогда не кончатся эти солончаки и сожженные солнцем ковыли.

      Палимы звенящим зноем, шли солдаты великой армии.

      Голая степь и безводье царили на крымских подступах.

      Покрыты тенью бунчуков[1]

      И долы и холмы сии!

      – Кошку высечь и то прутика не сыщешь, – говорили люди.

      Чуткий сон армии стерегли по ночам скифские курганы…

      Днем через каре армии прокатывали шлафваген Миниха.

      – Вперед! – рычал на солдат фельдмаршал. – Кто остановился, тому смерть. А свободных телег для больных в обозе нету…

      Жутко ревел на привалах скот, не поенный уже с неделю.

      Выстелив по земле тонкие шеи, умирали плачущие от усталости кони.

      Мертвых бросали в степи – на поживу ястребам и воронью.

      17 мая 1736 года русское каре с ходу уперлось в Перекоп.

      Походный толмач Максим Бобриков всмотрелся в пылищу.

      – Перед нами ворота Ор-Капу, – доложил он Миниху.

      – Ор-Капу? А что это значит?

      – «Капу» – дверь, «Ор» – орда, вот и получается, что сия татарская перекопь есть «дверь в Орду» ханскую…

      – Передайте войскам, – наказал Миних, – что за Перекопью их ждет вино и райские кущи. Ад – только здесь! А за этим валом «дверей в Орду» – отдых и прохлада садов ханских, где произрастает фруктаж редкостный, какого в дому у себя никто не пробовал!

      Но 185 турецких пушек (против 119 русских) зорко стерегли вход в Крымское ханство; над фасами крепости реяли на бунчуках янычарских хвосты черных боевых кобыл, и старая мудрая сова, вырубленная из камня, сидела над воротами Ор-Капу, сурово взирая с высоты на пришельцев из далекой прохладной страны…

      – Назавтра быть штурме немалой, – говорили ветераны, – а нонеча поспать надо, дабы отдохнули бранные мышцы!

      И армия попадала на землю, изможденная до крайности.

      Они дошли…

      Но до Перекопа русские доходили уже не раз. Дойдут – и возвращаются обратно, крепости взять не в силах. Все степи Причерноморья усеяны русскими костями…

      Спите!

      Завтра покажет – быть вам в Крыму или не быть?

      Еще затемно строили полки, в центр лагеря стаскивали обозы, чтобы они не мешали армии маневрировать.

      В строгом молчании уходили ряды воинов, неся над собой частоколы ружей. Священники, проезжая на телегах, торопливо крестили солдат святою водицей – прямо с метелок! Погрязая в песок зыбучий, тяжко выползали мортиры и гаубицы. Рассвет сочился из-за моря, кровав и нерадостен, когда войска вышли на линию боя.

      Миних на громадной рыжей кобыле проскакивал меж рядов, возвещая солдатам:

      – Первого, кто на вал Перекопи ханской взойдет с оружием и цел останется, жалую в офицеры со шпагой и шарфом… Помните, солдаты, об этом и старайтесь быть первыми!

      Плох

1

Б у н ч у к – войсковой знак, бытовавший у турок, запорожцев, поляков, валахов и у донских казаков. Представляет собой длинную трость, увенчанную сверху шаром, а под шаром привязывается лошадиньй хвост. В Турции бунчук присваивался как знак достоинства султанов и полководцев; он был украшен полумесяцем.