Зеленый фургон (сборник). Александр Козачинский

агентом угрозыска».

      Кстати, никаких «футбольных» контактов у Козачинского с Петровым не было. Козачинский действительно играл в футбол, учась в гимназии, а о футбольных успехах Петрова никаких сведений нет – скорее всего, их и не могло быть, ведь Валентин Катаев, упоминавший в «Разбитой жизни, или Волшебном роге Оберона» о том, что «футболиста из меня не вышло», писал также и о том, что отец категорически отказался покупать ему футбольную форму. Вряд ли отец купил ее для младшего сына. Да и сам Петров с Ильфом в фельетоне «Честное сердце болельщика» писал о том, что «одного не умеет болельщик – играть в футбол».

      Досрочно освободившись в 1925 году, Александр Козачинский переехал в Москву и поступил на работу в газету «Гудок». Уже в августе в газете публиковались заметки, подписанные его именем. Через некоторое время он устроился и в газету «Экономическая жизнь», став в ней одним из ведущих журналистов. Вместе с собой в Москву писатель взял и престарелую мать. Она ухаживала за ним до конца его дней.

      Самыми близкими московскими друзьями Александра Козачинского стали конечно же бывшие одесситы – Евгений Петров, Илья Ильф, Семен Кирсанов. Козачинский разделил увлечение Ильфа фотографией – они много снимали и друг друга. Знаменитый фотопортрет Ильфа, рассматривающего на огромном плакате сапог Сталина, сделан как раз Козачинским. Самые выразительные снимки Козачинского сделаны Ильфом.

      Фото из собрания Михаила Пойзнера (Одесса)

      О совместной работе в «Гуд-ке» вспоминали потом многие. Вот что писал Михаил Штих:

      «В этот час в комнате четвертой полосы собирался весь литературный цвет старого “Гудка”. Кроме Ильфа, Петрова и Олеши здесь были завсегдатаями Катаев, Булгаков, Эрлих, Славин, Козачинский. И – боже ты мой! – как распалялись страсти и с каким “охватом” – от Марселя Пруста до Зощенко и еще дальше – дебатировались самые пестрые явления литературы! Никого не смущала скудость обстановки. За нехваткой стульев сидели на столах или подпирали спиной главное стенное украшение “четвертой полосы” – цветную карту двух полушарий (опираться на “Сопли и вопли” и на их филиалы строго воспрещалось). Впрочем, некоторые предпочитали ходить из угла в угол – так было удобнее жестикулировать в пылу спора».

      Виктор Ардов в своих воспоминаниях писал о том, что Козачинский cотрудничал с Евгением Петровым в «Красном перце»:

      «Я вспоминаю теперь Петрова только секретарем редакции журнала “Красный перец” в 25-м году, где долгое время работал и Валентин Петрович Катаев. В “Красном перце” Петров уже не производил впечатления растерявшегося провинциала. Наоборот, необыкновенно быстро он стал отличным организатором. ‹…› Евгений Петрович писал тогда весело, с огромной комической фантазией, которая со временем так расцвела в его знаменитых романах. Помню, раз я случайно присутствовал при том, как Евгений Петрович сочинял очередной фельетон, сидя за своим столом секретаря редакции. Сочинял он его не один, соавтором его был, если мне не изменяет память, писатель А. Козачинский – друг и сослуживец Петрова