Ведьмин век. Марина и Сергей Дяченко

улыбнулся:

      – Что делают с нами женщины, Клав!.. Выпьешь?

      Гость загадочно улыбнулся и вытащил из внутреннего кармана небольшую бутылку, плоскую, как камбала:

      – А я вот вчера только из Эгре, столицы, понимаешь, виноделия… И там мне всучили такую вот взятку. Завидно?..

      – Не может быть! – воскликнул профессор с театральным изумлением. – Но как кстати, Клав, удивительно кстати!..

      Оба знали толк в вине, а профессор еще и пил с видом знатока тщательно и сосредоточенно, как заправский дегустатор. Гость удовлетворенно усмехался.

      – А у меня будут внуки, – сообщил, наконец, профессор Митец, любуясь рубиновой жидкостью на дне. – Полным-полно, целый дом внуков… Я так и думал, что ты опять мотаешься по провинциям. Я звонил.

      – Труды, – неопределенно отозвался гость. – Праведные труды на благо… или во благо. У тебя будет красивая сноха, Юль. Когда свадьба?

      Профессор, довольный, кивнул:

      – Думаю, где-то в октябре.

      – Вы еще не назначили? – удивился гость.

      Профессор развел руками:

      – Не смейся, я всего неделю как… Как Назар меня познакомил. И ведь еще боялся, что рассержусь…

      – Но ты не рассердился, – кивнул тот, кого звали Клавдием. – И правильно сделал.

      Профессор поднял с травы свою мандолину. Глядя, как он заботливо подтягивает струны, гость выудил из узкой золотистой пачки новую обреченную сигарету.

      – Юлек…

      Профессор отчего-то вздрогнул. Оторвался от своего занятия, удивленно уставился на гостя:

      – А?..

      Тот, кого звали Клавдием, извлек из догорающего костра ветку с угольком на конце:

      – Юлек… Вот пес, не знаю, как и сказать.

      – Ведьм своих по подвалам пугай, – пробормотал внезапно помрачневший профессор. – Меня не надо… Ну?

      Гость закурил. Глубоко затянулся, не сводя с приятеля прищуренных, чуть воспаленных глаз:

      – Ты, конечно же, знаешь, что она ведьма?

      – Кто? – глупо спросил профессор.

      – Твоя сноха, – гость затянулся снова. – Будущая сноха… Как ее, кстати, зовут?

      – Ивга, – механически ответил профессор. Потом вдруг резко поднялся со своего чурбачка. – Что?!

      – Ивга, – раздумчиво повторил тот, кого звали Клавдием.

      – Ты соображаешь, что говоришь? – глухо поинтересовался профессор. Его собеседник кивнул:

      – Юлек… За двадцать пять лет этой каторжной работы… Я определяю их даже по паршивым черно-белым фотографиям. И, что самое печальное, они меня тоже чуют… Им от меня дурно. Вашей Ивге стало плохо не потому, что она беременна, а потому, что рядышком оказался злобный я.

      Профессор сел. Подобрал брошенную мандолину.

      – Плохо, что ты не знал, – сообщил тот, кого звали Клавдием. – Я рассчитывал, что… Но это простительно, Юль. Они, особенно молодые, особенно те, что из глухой провинции… Очень боятся. Может быть, Назару она сказала?

      – Помолчи, – пробормотал профессор, методично подтягивая и подтягивая струну. – О, зараза!..

      Вырванный колок от мандолины оказался