Тень жены Гамлета. Инна Витальевна Метельская-Шереметьева

Ксюша или Николя. Я ее больше никому не доверю…

      Тут же подсуетилась приветливая администраторша в белоснежной прозрачной блузке, не столько скрывающей, сколько подчеркивающей аппетитную налитую грудь, представила мне Николя, моего стилиста и предложила нам по стаканчику свежего яблочного фреша и худосочному птифуру, лежащему на кружевной салфеточке. В «Паризьене» все были сама любезность. Жаль, что мне не довелось бывать тут раньше…

      Наша охрана расположилась на белых кожаных диванах в холле, мгновенно заняв собой все пространство, а мы с Таней и с недопитым соком в руках отправились в святая-святых – VIP-кабинет салона. В отличие от общего зала там стояли всего два удобных парикмахерских кресла, небольшой диванчик и журнальный столик с кипой рекламных проспектов. Над зеркалами тускло мерцали два плоских экрана. Таня походя объяснила мне, что пультом переключения мы можем выбирать либо телепрограмму, либо включать видеокамеру и тогда на экране будет видно то, что в данный момент делает мастер у нас за спиной. Указанный пульт, свой белоснежный бриллиантовый мобильник, точную копию моего, только с хрустальной подвеской, и маленькую, украшенную черным бисером сумочку, Татьяна положила на полочку у зеркала.

      Пока я рассеяно листала каталог причесок, выбирая «новый имидж» (уж очень мне не хотелось менять собственную прическу, выстраданную годами экспериментов), Татьяна, извинившись, вышла с Жоржем и Николя посекретничать (как она выразилась). Я усмехнулась, так как легко вычислила предмет секретничанья. Моя новоиспеченная подруга, скорее всего, хотела попросить моего мастера каким-либо образом скостить мне десяток годков. Честно скажу – я бы не отказалась, если перемены будут не очень радикальными и мне не предложат обрить голову наголо.

      Тем временем мастера вернулись и, достав из огромного шкафа целый арсенал каких-то баночек, тюбиков, кисточек и т.п., начали дружно щебетать над льдисто-прозрачными пиалами, творя «божественный» оттенок авторской краски. Они только такие слова и употребляли: «божественный», «волшебный», «неповторимый», «восхитительный». Иногда мне кажется, что в школе парикмахерского искусства, где учат таких вот Николя и Жоржиков, кроме умения щелкать ножницами и орудовать феном им обязательно преподают специальную лексику, которая ничего общего не имеет с обычной человеческой речью. Ну не понимаю я, как обычная стрижка может быть божественной, а обесцвеченная перекисью голова – волшебной. Хотя многим этот щебет, наверное, нравится….

      Минут через десять колдовство закончилось, и Николя приблизился к моему креслу со сладкой улыбкой:

      – Ну, котеночек, мы готовы к сказочному превращению?

      –Из жабы в принцессу?– хмыкнула я и добавила, впрочем, миролюбиво: – Готова полностью.

      Николя растерянно оглянулся на Жоржика, однако его коллега сам пребывал в некотором недоумении, беспомощно покачивая кудрявой головкой:

      – А где же наша Танечка? Куда она вышла?

      – Так Танечка