Тень жены Гамлета. Инна Витальевна Метельская-Шереметьева

ступайте пока домой. Я вам позвоню позже, если вы мне оставите телефон… Мы сегодня же решим с Сергеем Тимофеевичем все вопросы.

      – Ой, – тихонько пискнула Настенька, – Что же я натворила?…. Но Сереженька меня уверял, что вы уже в курсе…

      – Идите! – грозно прохрипела я, и юное создание мгновенно выпорхнуло из приемной, успев, однако, оставить свой пакет с букетом на ручке двери.

      25 сентября (воскресенье) – 26 сентября (понедельник, утро)

      Мне сложно будет описать, как прошли следующие несколько часов. Сначала я выпила весь коньяк из конторских запасов. Потом долго рыдала на плече у Колюни, постоянно порываясь заставить Петра Ивановича поехать домой и собрать, к чертовой матери, все вещи Сергея с тем, чтобы отвезти их на свалку. Наш водитель и охранник, честно говоря, пребывали в шоке. Не знаю, что они поняли из моих сбивчивых объяснений, перемежаемых пьяной икотой, но Колюня постоянно гладил меня по голове, да так интенсивно, что у меня в волосах сбился колтун, а Петр Иванович сам набрался коньяку под завязку, непрерывно куря и повторяя : «Урою гада!».

      Самое интересное, что позвонить Сергею я так и не решилась. До тех пор, пока я не слышала покаянный голос мужа, мне все казалось, что слова Насти еще как-то можно объяснить, а саму ситуацию разрулить безболезненно для всех. Но как только я представляла, что Сережка сейчас начнет лепетать в телефонную трубку о том, что он, конечно же, последний подонок, но все сложилось так, как сложилось и ничего исправить нельзя, – я с новой силой заливалась рыданиями.

      Наконец в приемную тихо протиснулась Юленька.

      –Витолина Витальевна, там вас какая-то Качалова спрашивает по телефону, вы есть или нет? – несколько растерянно среагировала секретарша на нашу вдребезги пьяную компанию.

      – Скажи ей, что меня нет! То есть, что я есть и обязательно… Слышишь? Обя-ззза-а-а-а тельно! В общем, я срочно возьмусь за её дело, как только этот подонок будет выгнан из дома к своей Настеньке. А сыну я запрещу даже произносить его имя! Поняла?

      – Да, – пискнула Юленька, – Я скажу, чтобы она позвонила вам завтра…

      Само собой разумеется, что домой я не поехала. Не из принципа. Просто Колюня с Петром Ивановичем, доутешавшись меня до того, что уже сами еле могли разговаривать, кое-как уложили меня на диван в кабинете, заботливо укутав пледом, и заняли круговую оборону на креслах в приемной. Так и пролетела ночь.

      А рано утром, не смотря на количество выпитого накануне коньяка, мы уже сидели за столом, абсолютно трезвые, без малейших следов похмелья и держали военный совет. Видимо, пережитый стресс так подействовал на наши головы, что они стали работать как компьютеры, на время заблокировав всяческие там недуги, абстинентные синдромы и прочие нормальные проявления физического нездоровья.

      – Значит так, Витолина Витальевна, – затянулся сигареткой Колюня. – Горячку пороть не будем. Мы же сами себе детективы. И если за чужими мужьями вон уже сколько раз следили, то своего