Принцесса викингов. Симона Вилар

жалкими подачками ее жадной любви. Из бесед с он она поняла, что мужем уже не настаивает на браке пленницы и Атли. Смеясь, он рассказывал, что эта девушка поставила одно условие: брат Ролло должен принять крещение, и только тогда она согласится, чтобы епископ Франкон обвенчал их.

      – Но Атли никогда этого не сделает, – заметил Ролло, – потому что я ни за что не позволю ему!

      Снэфрид кусала губы. Уж она-то знала, что Атли сблизился кое с кем из христианских священнослужителей, ибо вконец разочаровался в способности языческих богов помочь ему справиться с хворью. В Руане уже было немало обращенных викингов. Но о том, чтобы крестился Атли, Ролло и слышать не хотел.

      Казалось, его сейчас не занимает ничего, кроме рыжей пленницы. Простодушие его просто не знало границ – он подолгу рассказывал Снэфрид, как эта девушка научилась превосходно ездить верхом, как быстро усваивает их язык и каким восхитительным даром наделили ее боги – она поет, словно птицы Валгаллы![12]

      Снэфрид слушала с улыбкой, ничем не проявляя своих истинных чувств.

      – Неплохо, что эта девушка тебя так забавляет, Рольв!

      Он кивал, уже погруженный в размышления, глядя перед собой невидящим взглядом. Иногда Снэфрид приходилось употребить все умение, чтобы привлечь внимание мужа к себе. И все же ей по-прежнему удавалось вырывать у него этот похожий на приглушенный львиный рык стон блаженства в минуту любовной близости. Она подмешивала в питье викинга разные любовные снадобья, шептала над ним, спящим, заклинания… Она знала странную силу своих глаз – сосредоточившись, она была способна причинить человеку боль даже на расстоянии. Но внушить любовь не могла. И когда Ролло, словно бы сразу устав и замкнувшись, рывком вскакивал на коня и уносился в город, к Эмме, у Снэфрид оставалась одна бессильная ненависть. Даже медвежьи объятия верного немого Орма, с которым она иной раз утоляла свою тоску, не приносили ей облегчения.

      И тогда она принялась будить ревность в Атли. Это было нелегко, ибо мальчишка не доверял ей. Снэфрид приходилось взвешивать каждое слово, быть мягкой, сдержанной и убедительной. В конце концов ее усилия возымели действие. Обычно спокойный, вяловато-болезненный юноша потребовал, чтобы Ролло оставил Эмму в покое. И тот вынужден был подчиниться. Их совместные поездки прекратились, однако старший брат по-прежнему осыпал девушку подарками, охотился вместе с ней, бдительнее прежнего охранял ее.

      – Вскоре они поженятся, – говорил он теперь Снэфрид. – Принцесса франков войдет в нашу семью, и я намерен приручить ее. Этот союз даст моему брату права на трон даже в глазах франков.

      Снэфрид не верила ни единому его слову. Она уже знала, что Эмме сошло с рук убийство старого кормчего Кетиля, а тех, кому Ролло отдал девушку на потеху, он сам же впоследствии отдалил от себя, словно возненавидев.

      Среди них оказался и датчанин Рагнар, бывший одним из ближайших соратников конунга. Именно Рагнар рассказал Снэфрид все, что

12

Валгалла – рай в скандинавской мифологии.