Бодибилдинг и другие секреты успеха. Александр Невский

счетом ничего из себя не представлял.

      Я подружился со своим преподавателем английского Эндрю Фреундом и от него стал узнавать немаловажные законодательные нюансы: оказывается, я не имел права сниматься не то что у Норриса, а вообще нигде, так как приехал в страну по студенческой визе; для съемок требовалась рабочая виза и членство в американском профсоюзе актёров. В случае каких-либо нарушений законодательства – лучшее, что меня ожидало, это высылка из США. Эндрю дал знакомому адвокату прочитать мой контракт, заключенный с Тристаном. Надо сказать, что в Лос-Анджелесе вообще много актеров и адвокатов. Но если актеры в большинстве своем бедствуют, адвокаты, наоборот, процветают, потому что там все друг с другом судятся. Знакомый Эндрю изучил контракт и сказал, что документ нелегитимен – Тристан не мог подписывать агентский договор, не имея при этом соответствующей лицензии. Он просто использовал мое незнание американских законов! В общем, одного факса моему горе-менеджеру от серьезного адвоката хватило, чтобы тот со всеми своими обещаниями канул в небытие. Никаких фильмов с Сигалом и Норрисом не случилось, и вице-президент Paramount больше не ответил на мой звонок.

      Популярная группа, также уехавшая по приглашению Тристана в Лос-Анджелес, пыталась пробиться в США, но лишь потеряла время и свою российскую аудиторию и так и не добилась успеха за рубежом. Известная российская певица очень быстро вернулась назад ни с чем. Я тоже встал перед выбором – оставаться в Америке, толком не зная языка, не имея никаких связей, или уезжать обратно в Россию. Поразмыслив, решил, что жизнь дает мне очередной шанс проверить себя на прочность и стоит попробовать принять вызов.

      У меня были кое-какие сбережения, я записался в зал Gold’s Gym в Венисе, чтобы продолжить тренировки. Туда ходили здоровяки с чумовым рельефом и загаром с картинок. Но никто из них не стал известным человеком за пределами бодибилдинга. Для меня развитое тело являлось лишь первой частью пазла. Следующей задачей было – начать сниматься. Я продлевал студенческую визу и искал варианты, пока наконец одно из актерских агентств не сделало мне рабочую визу. В конце 2000 года я получил мою первую роль в голливудской картине «Обсуждению не подлежит» с Уэсли Снайпсом, Вингом Реймсом и Майклом Рукером. У меня вообще не было слов, но роль давала возможность вступить в актерский профсоюз. Кстати, снимал фильм Уолтер Хилл – режиссер знаменитой «Красной жары». Я участвовал в сцене тюремной драки и ничего не подозревая, пришел на съемки в майке. Мои опытные коллеги предусмотрительно надели свитера и другую плотную одежду, под которую можно было спрятать щитки. А я остался без защиты, хотя она бы пригодилась, когда сорок человек друг друга мутузили и колотили дубинками десятки дублей подряд. Мне пришлось драться с самим Майклом Рукером, который играл начальника тюремщиков и был вооружён до зубов… Неплохой наградой в итоге стало то, что меня после этого фильма приняли не только в актерский, но и в каскадерский