Ветер с севера. Симона Вилар

чем хороша та или иная земля, как ее стерегут; изучали береговую линию, характер приливов; высматривали удобные места для высадки. И только тогда Ролло начинал набег. Его длинные ладьи появлялись словно из ниоткуда, и люди бежали в панике при одном только виде его полосатых парусов. Слава Ролло становилась все громче. Многие викинги желали примкнуть к нему, поскольку знали, что он мудр не по годам и щедр. Ибо, как гласит закон похода, мудрый «король моря» никогда не считает своего добра, пока не пристанет к родному берегу. А Ролло оставался изгнанником. Он лихо входил в устья рек Восточного моря, потом направлял драккары на зеленые острова ирландцев, грабил побережье земель германцев, совершал набеги в глубь Лотарингии. Лишь только к берегам Франкии он никогда не приставал. Увы, его все еще преследовало прозвище отца – Пешеход, и Ролло гневался, считая, что слава отца затмевает его собственную. Даже викингов, некогда знавших старого ярла, вводило в заблуждение поразительное внешнее сходство молодого Ролло с отцом: они были уверены, что это тот же самый Пешеход, любимый богами настолько, что они дали ему отведать молодильных яблок богини Идун Юной. Ролло сердило это, но он был вынужден смириться, иначе ему пришлось бы открыть, какой жалкой, позорной смертью умер его отец.

      Кетиль Всезнайка уже давно поведал ему об этом.

      – Дело было во франкском городе Байе, главой которого был граф Беренгар. Это был достойный воин, что тут говорить, и Пешеходу лишь со второго набега удалось завладеть Байе. Беренгара он убил. И взял себе на ложе его жену графиню Пипину. Что он нашел в ней? В мире есть много женщин красивее ее, но твой отец словно обезумел. Он возжелал ее любви настолько, что готов был даже жениться на ней, сделать хозяйкой Байе и остальной Нормандии. Она же ненавидела его и, когда ночью Пешеход уединился с ней в спальне, убила его, вонзив в его плоть сверкающий Глитнир. Мы обнаружили Пешехода уже умирающим. Пипина же исчезла. Мы искали всюду, но ее словно спрятали эльфы… или тролли. Мы не нашли ее, и твой отец умер неотомщенным. Последнее же его слово было о тебе. Конечно, Рольв, вы почти не знали друг друга. Но ты так похож на него! Ты должен плыть в Нормандию. Это земля Пешехода, и ты, его единственный сын и наследник, обязан принять ее. Как принял Глитнир. Ведь сейчас там нет настоящего господина и христиане-франки вновь стали называть ее старым именем – Нейстрия[29], а не именем северных людей норманнов. Но, если там появится Ролло Пешеход, земля вновь получит своего господина.

      – А ты, Рольв, станешь Ролло Пешеходом, – неожиданно раздался сзади тихий, мурлыкающий голос. – И больше никогда не будешь самим собой.

      Пробормотав в бороду ругательства, Кетиль оглянулся. Опять эта ведьма Снэфрид! Подходит, как всегда, неслышно. По привычке Кетиль сделал старинный знак, оберегающий от темных сил. Проклятая финка! Она словно чуяла, когда Кетиль начинал вести с Ролло речи о возвращении в нейстрийскую Франкию. Тут же возникала рядом, глядела своими миндалевидными разноцветными глазами. На Ролло – нежно, на Кетиля – с яростью. Ни для кого не было секретом, что эти двое ненавидели друг друга. Кормчий потому, что финка словно поставила

29

Нейстрия – старое название северофранцузских земель.