Проникновенная история взлета и падения ВИА «Слепые». Олег Лукошин

открыться ему? Вот так взять – и выпалить всю правду?

      – Она со мной легла, – не сумев сдержать в себе нахлынувший вал мазохистского восторга, брякнул я. – Мы занимались сексом.

      – Вона как! – цокнул языком Саша. Скорость и лёгкость, с которой он выдал это междометие, мне не понравились. Точнее, не впечатлили – я ожидал чего-то более глубокого и серьёзного. – А ты время даром не теряешь, молодец! – похвалил он меня с юмором в голосе и шутливо ткнул кулаком в плечо – и всё это совершенно без фиги в кармане, без скрытого подтекста, словно и в самом деле порадовался моему счастью.

      Наверное, в мире здоровых людей делать минет с проглотом – самое обычное дело. Это я своим инвалидским сознанием придаю такому пустяку невиданное значение. Самое удивительное и горькое для меня в этих размышлениях то, что минет с проглотом на ночной кухне действительно может быть самой что ни на есть невинной забавой, которой Коромыслова не придала ни малейшего значения.

      Я вдруг понял, что Зина могла делать такие штуки не только мне. А кому ещё? Да кому угодно – директору «Робота Вертера» Вячеславу Александровичу, продюсеру телевизионного проекта «Голос», любому посетителю ресторана, который преподнёс ей щедрые чаевые. Даже Саше Макарову, другу и почти иконе, она тоже могла отсосать – ведь не просто же так они столь органично спелись друг с другом?

      Я нащупал на автомобильном сиденье тёплую Сашину руку и пронзительно уставился невидящим взором в его лицо.

      – Что с тобой, Юра? – обеспокоенно спросил Саша – видимо лицо моё выражало не самые здоровые переживания.

      – Ты тоже с ней спал? – я решил быть прямым, как железнодорожная ветка и сразу разобраться во всех оттенках человеческих отношений.

      – Что ты, господи! – воскликнул он с такой искренностью, на какую только способно человеческое существо. – Конечно, нет! Как тебе в голову такое взбрело?

      – А кто с ней спал, ты знаешь?

      – Да понятия не имею!

      – Ну, ты можешь предполагать. Ты же всё видишь, ты можешь заметить того, чего не замечу я.

      – Да ничего я не замечал! Она мне не сестра и не бывшая жена – с какой стати я должен отслеживать её мужиков?!

      – А-а, значит, мужиков полно.

      – Да не знаю я этого, Юра! Ты чего какой надрывный? Твоя Зина – и больше ничья!

      Последняя фраза была сказана с иронией – видимо для того, чтобы разбавить нагнанную мной трагичность, но ирония эта резанула меня в самое сердце.