Введение в современное православное богословие. Карл Христиан Фельми

Палама: Григория Нисского, Дионисия Ареопагита, Максима Исповедника, Симеона Нового Богослова, но тем не менее имя самого Григория Паламы у него отсутствует, хотя содержатся намеки на его учение об энергиях и есть перекличка с Григорием относительно постижимого[125]. Если бы Станилое хотя бы кратко изложил точку зрения Григория Паламы, то он еще радикальнее отошел бы от своих «неосхоластических» предшественников и успешнее разъяснил свою позицию. Тем более что взгляды Григория Паламы у Станилое так или иначе представлены, когда он указывает, что Бог и в своей открытости человеку все равно остается «совсем-иным» и что Его, следовательно, невозможно втиснуть в узкие человеческие понятия[126].

      «Все явления и выбранные для их обозначения слова, – так пишет Станилое, – по отношению к делам Божиим и к Лицу, от Которого эти дела исходят, – это всего лишь символы, которые, согласно учению Дионисия Ареопагита, при определенных условиях могут быть и оставлены»[127]. Следовательно, Богопознание – это не такое состояние, когда можно остановиться, а движение по направлению к дальнейшему, более глубокому знанию. «Вот что значит истинно познавать Бога: никогда не насыщаться в желании познавать Его», – заявляет Станилое, опираясь на слово св. Григория Нисского[128].

      Руководство «Православное богословие» о. Думитру Станилое знаменует переход от традиционного безразличия по отношению к Григорию Паламе к новому принятию его богословия, и этот процесс еще не завершился, он ныне идет в православном богословии. С проблемой рецепции учения св. Григория Паламы сопряжены, однако, тенденции, которые еще не играли роли в начале паламитских споров. Действительно, его противник Варлаам Калабрийский поначалу также был приверженцем «апофатического» богословия. И его расхождения со св. Григорием Паламой состоят не в учении о непознаваемости сущности Божией, а в отрицании реальности Богопознания во время зрения Фаворского света, в отрицании познаваемости Бога в Его энергиях. Св. Григорий Палама, изложив учение об энергиях, выступил против тенденции к скептицизму и агностицизму[129]. И лишь во время дальнейшего продолжения спора Григорий стал по отношению к учению о познании сущности Бога защитником апофатического богословия. В современном восприятии Григория Паламы как раз доминирует это отвержение рационализма, который на основе analogia entis[130] считает возможным полное Богопознание, ви́дение Божественной сущности, а «в области тринитарного учения [признает] аподиктическое доказательство (в смысле Аристотелевой логики)»[131], которое, кстати, Варлаам как раз отвергал.

      Подобной полемической позицией, в которой апофаза подчеркивается сильнее, чем это было необходимо для Григория Паламы в его споре с Варлаамом Калабрийским, паламизм, с одной стороны, защищает правомерность религиозного опыта, с другой, подвергается опасности (речь идет не о великих паламистах, а об их эпигонах) стать предлогом для враждебности по отношению

125

Ср., например: Ibid. Bd. 1. S. 117.

126

Ibid. S. 123.

127

Ibid. S. 121.

128

Staniloae D. Orthodoxe Dogmatik. S. 123; Gregoire de Nysse. La Vie de Moise. P. 266.

129

Cp.: Wessel К. Dogma und Lehre. S. 376, 380.

130

По схоластическому учению об analogia entis, человек, благодаря выводам поаналогии, даже и без веры способен познавать Бога.

131

Wessel K. Dogma und Lehre. S. 376.