Пост-Москва. Олег Викторович Петухов

едва ли не радостно сказал следователь. – Смотрим, и ничего не видим. Да вот вы сами можете убедиться.

      Он повернул экран своего лэптопа так, чтобы Иван мог видеть видеозапись.

      В кадре, в хорошем разрешении, была вся прихожая вместе с входной дверью. На диванчике-пуфике лежал неподвижный Ночной Кот. На полу валялись какие-то вещи, как видно, из одежды Даши, когда она второпях одевалась на глазах посторонних мужчин-полицейских, чтобы ехать в отделение полиции. Ничего не происходило. Иван обратил внимание на время, когда происходит запись, – он тогда сидел уже за решеткой в камере для задержанных.

      И вдруг по экрану проходит какая-то рябь, буквально на пару секунд. Когда картинка восстанавливается, Ночного Кота в кадре уже нет.

      – На других камерах что-нибудь есть? На камерах наружного наблюдения?

      – Нет. В один и тот же момент проходят помехи, а потом ваше изделие растворяется в воздухе.

      Слово «изделие», употребляемое следователем в отношении его любимца, коробит слух Ивана, но он никак не реагирует, поглощенный внезапно пришедшей ему в голову мыслью:

      – Простите, – говорит он, плохо скрывая свое волнение. – Но ведь на видеозаписи должно быть видно, как я пришел в квартиру, ну, и прочее.

      – Конечно, видно, – спокойно отвечает следователь. – Со строгой пометкой три икс. Вся ваша любовь-морковь.

      – То есть, обвинения с меня сняты?

      – Да в чем вас обвинять? – удивляется следователь. – Мы первым делом просмотрели видеозапись. Впрочем, в этом не было особой необходимости, потому что «потерпевшая» изменила показания и отказалась от обвинений. Так что вы можете подать на нее иск за клевету, а мы, со своей стороны, уже рассматриваем вопрос о обвинении ее в даче ложных показаний…

      – Нет-нет, я не буду подавать никаких исков! – торопливо говорит Иван. – Мне кажется… Мне кажется, она была немного не в себе.

      – Ну, ничего себе – немного! – хохотнул следователь. – Она подняла на уши столько людей, да еще чуть невиновного человека не упекла. Вам еще повезло, что полицейские из группы захвата оказались настоящими профессионалами, будь на их месте муниципалы или ппсники, неизвестно, чем бы все могло обернуться. Те вначале стреляют, а потом уже разбираются. Но это строго между нами.

      Иван был в полном недоумении. К чему эти разговоры про его кота, если его ни в чем не обвиняют?

      – Значит, я могу быть свободен? – задает он как бы наводящий вопрос.

      – Вы и так свободны, разве нет? Свободы лишить может только суд. Ну, и я могу ограничить вашу свободу своим постановлением, но только если есть основания для этого. Пока что я не вижу никаких оснований вас задерживать. Вот только…

      Следователь, благоухая чистотой, свежестью и хорошим парфюмом, бодро строчит на клавиатуре какой-то очередной документ:

      – Вот только оформим все бумаги. Это такая волокита, вы бы знали. Терпеть не могу всю эту канцелярщину!

      По нему, однако, этого не скажешь. Он потягивается,