Сны командора. Историческая повесть. Вячеслав Васильевич Нескоромных

она ждала его на скале, глядя в сторону моря – туда, где скрылся из глаз его корабль.

      И, о чудо! Она дождалась его.

      Она кинулась ему навстречу прямо там у причала.

      Она ошиблась. Ему это было не нужно, и он прошел мимо, не окинув её даже взглядом. А потом, побыв с ней недолго, он снова взошел на корабль и уплыл и, хотя он не говорил с ней об этом, она знала – надолго, а вскоре почувствовала – навсегда.

      ***

      Две страдающие, исполненные надежд юные женские души, на краю далекого континента молили об одном – чтобы с ним все было хорошо, чтобы он жил и вернулся.

      Разница была в том, что одной он обещал это сделать, а вторая, оставленная им, тяжко страдала, мучимая возникшими к первому её мужчине чувствами любви и привязанности.

      А между тем в это же время.

      * − легендарный управляющий русской колонией в Америке Александр Баранов.

      Близ Красноярска

      Ветряный день на исходе февраля в этих суровых сибирских краях, вмещающих в себя однообразное холмистое лесное и болотистое пространство с множеством рек и ручейков, был в своей краткой середине. У переезда через одну из этих речушек показались возок-кибитка, и укутанные в шубы до глаз в косматых шапках два всадника на заиндевелых конях.

      Во всадниках угадывался конвой.

      Кони, измученные дорогой, устало перебирали ногами, перемешивая снежную крупу, выдуваемую ветром из-под копыт.

      Всадники подремывали, склонив головы.

      Путники двигались по дороге, отмеченной вешками-шестами, переметенной местами быстрыми ветрами. Ветры и снегопады, наводя неустанно первозданный порядок снежной равнины, зализывали тщательно следы коней и саней, стремившихся кто на восток, а кто на запад по необъятной Империи. Империя была столь велика, что пульс жизни в её отдельных территориях едва прощупывался и в жаркое лето, и совершенно почти замирал в зимнюю студеную безысходность.

      Дорога эта видела многое: и бредущих в Небылое каторжников, путь для которых был так долог, что вмещал весомую часть жизни или забирал весь её остаток, выгоравший так быстро в этих пустынных местах; и увлеченных скачкой быстрых курьеров с государственной почтою на перекладных, чей полет через гущу тайги и смрад болот был неудержим и казалось стремителен; и всякой масти и вида повозок, обозов с вещами и товарами, почтовых кибиток; и лихих людей, бегущих от закона в зону ограниченной расстоянием государственности.

      Дорога – артерия региона, слабо пульсировала, подавая изредка признаки жизни и оставляя приметы смерти, отмечая на своем маршруте завершение жизненного пути тех или иных страдальцев покосившимися крестами и порой просто столбиками у едва приметных холмиков.

      Снежная пустыня округ слабо вьющейся по окрестностям дороги оживлялась иногда птичьим гомоном и волками, курсирующих по своим тропам вдоль дороги и готовых в любую минуту прибрать павших от истощения сил лошаденку или