Не нужны. Александр Бачило

роты сбавляет! Пофырчал, пофырчал – сел. Тут до меня и дошло: это не дрон! Простая патрульная «вертушка» с парой мордоворотов в кабине. И ведь сели, гады, чуть не на загривок нам! Дверь открыли, турель откинули, гыргычут чего-то. Когда-то я неплохо понимал по-ихнему, кино без перевода смотрел. Но кино в наших краях повывелось вместе с электричеством. Видимо, решено было, что для поддержания порядка ни того, ни другого не требуется, главное – патронов побольше.

      Ладно, переглянулись мы с Матрешкой и лежим дальше, не шелохнемся, ждем, что будет. Хотя я уже догадываться начал. И точно, один мордоворот из кабины выпрыгнул, копыта расставил и пятерней пуговку под брюхом нашаривает. Приспичило, видать, в небесах. Эх, сейчас бы жердиной как заехать пониже той пуговки! И пока корчится, пулемет-то с турели и снять. Очень бы он у нас в тоннелях пригодился…

      Да где там! Разве мне такого кабана завалить? Тем более – двух. У них питание, и у нас питание. Смешно сравнивать!

      И тут Матрешка моя вдруг не выдержала.

      – Хоть бы отвернулся, страмец! – шепчет.

      Я только глаза на нее выпучил: молчи, дура! У него ж гиперакустика в шлеме!

      Поздно. Встрепенулся мордоворот, будто жердью ударенный, и одним прыжком – назад, в кабину. Аж пуговку с испугу потерял.

      «Гераут, – кричит, – гераут!» Дескать, валим отсюда! Эти слова я сразу понял, потому что в ихнем кино они чаще всех попадались.

      Грохнул реактивный ускоритель, и «вертушку» забросило в небо, как из рогатки. Мне полный рот земли насыпало, чтоб им пооторвало там все вместе с пуговкой! Но отплевываться некогда – схватил Матрешку за шкирку, и давай бог ноги.

      – В елки! Скорей!

      Метнулись в самую чащу, потом вбок да вниз, в яму. Затаились, слушаем. «Вертушка» вроде ушла, даже стрелять на пробу не стала. Но счастья мало. Эх, Матрешка, Матрешка!

      – Что ж ты, красивая, наделала… – вздохнул я. – Вот теперь они точно дрона пришлют по наши души. И куда прятаться?

      По всему видно, помирать надо. А ведь полгода жил – не тужил. И чего, спрашивается, с этой дурой связался? Правда, тут бы еще разобраться, кто с кем связался. Не сунься она тогда в мою нору, может, до сих пор бы стояла нора, или что они там, норы, делают? Зияла.

      Но это уж известное дело: не отгонишь бабу вовремя – обязательно притащит на хвосте беду. Видно, лазерная метка со спутника по пятам за ней шла и нору нащупала. Хорошо еще, что бомба прилетела, когда меня дома не было – как раз Матрешку по лесу гонял, чтоб проваливала.

      – Почему они хотят нас убить? – спросила Матрешка.

      Почему…

      Странный вопрос.

      – Да они не то чтобы очень хотят – сказал я. – Просто мы им не нужны.

      – И что?! Они нам тоже не нужны, почему мы их не убиваем?

      Смотрю – она ту самую морпехову пуговку в руках вертит. Когда успела подобрать? Зачем? Заскок у баб на галантерейной почве, как у племени Мумба-Юмба.

      – Не можем, вот и не убиваем, – я сплюнул.

      – А если бы могли? – не унималась Матрешка. – Убивали бы?

      Все равно песок на зубах хрустит. Сволочи.

      – Что ты ко мне привязалась?! Могли бы – не могли бы! Ни черта мы не можем! – Я осторожно выглянул из ямы, но ничего интересного не увидел – елки стояли вплотную. Где-то рассыпал барабанные дроби дятел.

      Чтоб ты гвоздем подавился. Дай же обстановку послушать!

      – Надо сидеть тихо и не отсвечивать, – продолжал я. – Говорю же, мы им не нужны. Они инвайдеров ищут.

      – Да знаю я! – Матрешка дернула плечиком.

      – И что же ты знаешь?

      – Война у нас тут. С инопланетными.

      – У нас! У тебя, что ли, босоногая? Это у них война. А мы только под ногами путаемся. Вот чтоб не путались, нас по мере возможности и зачищают.

      – Защищают? – глазищами хлопает.

      – Да наоборот, дура! Защитят тебя! Так что мать родная не узнает.

      Поняла, кажется. Озирается.

      – И куда мы теперь?

      Хороший вопрос. Своевременный. Дятел как раз притомился, умолк, и по лесу отчетливо так разнеслось: фр-р-р…

      Дрон.

      Отбегались…

      – А что это там?

      Опять этот шепоток Матрешкин! Прикончит он меня раньше бомбы!

      – Нишкни! – губами шевелю. – Умри!

      И вдруг вижу – не в лес она смотрит, а вниз, на дно ямы.

      И там, на дне, песочек так, воронкой, проседает, проседает, будто подрывает его кто снизу. Потом – ух! Сразу целый пласт обрушился. И открывается под ним черный провал, широкий – на три моих брюха, и глубиной – в самую преисподнюю. Очень в нашем положении уютный провал…

      Ползли долго. Все вниз, лаз узкий, ни перил, ни ступенек, для кого ж его такой делали? Я уже черт знает что готов был подумать, но тут над головой щелкнуло, срикошетило, хлопнул дальний выстрел.

      Все в порядке. Люди.

      – Не стреляйте! –