Идущие. Книга I. Лина Кирилловых

пригласить её, и снова ему этого не дали. Где-то злорадно захихикал извозчик в чёрном авто.

      – Рёмин, – вдруг, приоткрыв дверь своего кабинета, пробасил Колобок. – Зайди-ка.

      У шефа, конечно, был сволочной характер, но от законного обеда он никого ещё и никогда не отрывал. Более того, он сам ещё ел жутко жирный по виду бульон в керамической чашке, когда Роман зашёл в кабинет и, следуя кивку, от которого обширные щеки шефа качнулись, как желе, сел в кресло для посетителей. Бульон тоже вонял чесноком.

      – Статью за сегодня закончу, – на всякий случай сказал Роман.

      Шеф отмахнулся и хрюкнул.

      – Я не об этом, писатель.

      На рабочем столе Колобка, таком же массивном и грубо слепленном, как его хозяин, лежала стопка офисной корреспонденции. Письма вездесущих контактёров – тех из них, кто не особо ладил с нынешним компьютерным веком в силу возраста или эксцентричности – вперемешку со счетами за воду и свет. Насколько Роман помнил, никто из сотрудников, включая самого шефа, ни разу не получал в офис личных писем. Оттого он очень удивился, когда шеф извлёк из неряшливой груды потёртого вида желтоватый конверт и вручил Роману.

      – Да, я тоже удивлен, писатель. А ещё больше удивлен той шифровкой, которую вы тут с твоей дамой надумали. Любовные послания, конечно, вещь неотъемлемая в брачных ритуалах хомо сапиенс, но зачем ты дал ей свой рабочий адрес, который она, к тому же, так перековеркала?

      – Чего? – Роман тупо смотрел на конверт.

      – Чего-чего… Не знаю, как почтальон ещё не отнёс в другое место по ошибке. Разве что твоя дама сердца сама ему это письмишко в руки всунула и объяснила. Дурошлёпы! – шеф сердито завозился, ища салфетки, чтобы промокнуть вечно потеющее лицо. – Романтики недоделанные! Сами такие же кистепёрые, как твоя рыба. Про электронную переписку вы ничего не слышали, да?

      И, пока Роман всё так же недоуменно таращился, коротко бросил:

      – Чтобы подобного больше не повторялось. В следующий раз я его просто порву. Уяснил, писатель? Свободен.

      Испортив всё грозное впечатление, Колобок вдруг сморщился и чихнул. Роман сказал сначала «Ага», потом – «Будьте здоровы», встал и, забыв от ошеломления поблагодарить, вышел из кабинета. Рука, зажавшая письмо, казалась ему чужеродным механизмом, протезом. Какая ещё дама сердца? Какие ещё послания?

      Наташка уже пила чай и сплетничала с сотрудницами. Сюжет про шахматы закончился – теперь в чаще леса там шныряли серые дикие кошки. Большая, на весь экран строгая желтоглазая морда смотрела прямо на Романа. А он опять посмотрел на письмо. Ему внезапно захотелось прочитать странное послание там, где никто не увидит.

      Роман сделал вид, что ищет на своём столе бумагу для печати. Пожав плечами, он пробормотал: «Закончилась» и направился мимо сгрудившихся у микроволновки и телевизора коллег в коридор. Там он, оглянувшись на охранника у турникета и силуэты курящих на улице людей, – на голове