Девочки мои. Юлия Лавряшина

мои нравственные устои. – Сима оскалилась и мгновенно спрятала улыбку.

      Неожиданно Лев выпустил ее руку:

      – Просто я вам не понравился. Ну что ж… На нет и суда нет. Спокойной ночи.

      Она даже растерялась. И больше оттого, что внезапно поняла, как же ей не хочется, чтобы он ее отпускал. Но пришлось принудить себя:

      – Спокойной ночи.

      Подхватить сумочку, сделать несколько шагов до двери, повернуть ручку – что может быть проще? Но когда раздался оклик, Сима испытала невероятное облегчение.

      – Подождите, Сима! А просто посидеть со мной в ресторане вы согласитесь?

      Забыв, как показывала этот кокетливый жест своим артисткам, она посмотрела через плечо:

      – Ужин и по домам?

      – И я сам вызову вам такси.

      «Эти глаза умеют лгать. Еще как!» – Она подумала об этом без страха, без сожаления. В конце концов, что она теряла? Свою безупречную репутацию? Да не была она такой уж безупречной… Мальчиков, конечно, не покупала, до этого еще не дошло, но мужчины бывали у нее в доме, и она не считала это чем-то постыдным. Обета безбрачия после развода не давала…

      – Ладно, пошли.

      Пальцы Потапова сошлись выше ее локтя:

      – У меня знакомый поэт есть, он любой женщине может сказать: «Худенькая ты моя!» Многим это нравится…

      – Я не сижу на кремлевской диете, если вы об этом.

      – Просто безумие какое-то с этими диетами… Кто внушил девочкам, что мужчинам нравится биться о кости?

      – Мужики тоже подсчитывают очки, будьте спокойны!

      – У вас татуировка на руке. – Лев погладил ее согнутым пальцем. – Что она значит?

      «А вот это зря!» – едва не вырвалось у нее. Но отвечать на это приходилось не впервые. Сама виновата, нужно было делать тату где-нибудь на животе, чтобы в глаза не бросалось.

      – Первые буквы имен моих дочерей. Переплетены накрепко и вживлены в мою кожу.

      Потапов остановился посреди гостиничного коридора:

      – Серьезно? С кем же они сейчас?

      – С мужем.

      – Ого! Так вы поэтому так рвались домой?

      – В Америке.

      – А-а, – с облегчением выдохнул он и снова потянул ее за собой. – И надолго они?

      Сима заставила себя произнести это. Ей даже не пришлось зажмуриваться, чтобы не выдать боли.

      – Навсегда. Наверное, навсегда.

      Он сконфуженно пробормотал:

      – В самом деле?

      – И муж, кстати, уже бывший, так что крепкую советскую семью вы не разрушаете.

      – Ну, слава богу!

      – Я была уверена, что вы ответите: и не собирался.

      Спустившись на одну ступеньку ниже, Лев обернулся, и они оказались лицом к лицу.

      – Серьезно? А если как раз собирался?

      – Если бы семья была, то вам это не удалось бы. Я была верной женой, как это ни странно. Хотя почему – странно? Не такая уж это и редкость в нашем театральном мире, как думает обыватель.

      – Вам кажется, он думает о нас?

      – Может, мы уже пойдем? – взмолилась Сима.

      Потапов улыбнулся так, будто все понял,