По ту сторону Алой Реки. Книга 2. Потерявшие судьбу. Василий Криптонов

золото, а миром вампиров – кровь. И раз уж вампиры сейчас отобрали золото у людей – люди заставят вампиров захлебнуться кровью. Я закрываю глаза и вижу Алую Реку, уносящую ваши распухшие трупы в никуда.

      Барон приоткрыл рот, увидев, как дрогнули, сжались в кулак пальцы на его – его! – руке. Сардат перестал ее придерживать. Клочки кожи срастались, кости будто сплавлялись воедино.

      – Я окажу тебе честь, которой ты не заслуживаешь, барон Модор. Ты умрешь, зная, что однажды твоя рука ворвется в глотку его величества Эрлота, схватит его сердце и бросит в грязь. А уж топтать его я буду своими ногами.

      И эти все слова шли будто не от него. Их несла Река. Так мог бы сказать Кастилос или, наверное, Левмир. Но слова пришли к Сардату, и он их произнес, не найдя возражений.

      Взмахнул левой рукой, ощущая ее, как свою. Пока она побледнее, но цвет уже выравнивается. Какая-то крошечная часть, человеческая часть ума тряслась в ужасе от произошедшего, но Сардат заставил ее погаснуть навсегда. Чтобы оставаться человеком в новом мире, нужно научиться быть вампиром.

      – А теперь – не смею задерживать!

      Меч легко, будто из ножен, выскочил из тела барона, глухо стукнулся о толстый ковер. Сардат обеими руками – какое все-таки блаженство! – схватил Модора и бросил в камин. Огромный, будто и предназначенный (а может, и правда предназначенный?) лишь для того, чтобы жечь неугодных.

      Взметнулись искры, послышался вскрик. Сардат поднял руку, вызывая черное пламя. Заметив, что рядом кто-то появился, скосил взгляд. Сиера.

      Девушка, глядя в камин, подняла обе руки. Черное и красное пламя одновременно хлынуло с пальцев двух вампиров. Больше Модор закричать не успел. Тело его выгнулось в последней судороге и попросту исчезло.

      Сиера опустила руки, упала на колени. Лица не видно, только капли падают одна за другой, впитываясь алыми пятнами в белый ковер. Сардат отошел к кровати. Позволил забиться сердцу и немного постоял с закрытыми глазами. Все произошедшее разнеслось по телу с током крови. Чужая рука, чужая жизнь, чужие мысли… Тяжело. Но терпимо.

      – Не надо на меня так смотреть, – огрызнулся Сардат, чувствуя спиной тяжелый взгляд Аммита. – Ты его сам убить собирался. Ничего страшного я не сделал. А сопли свои – при себе держи. Потом, когда все закончится, обещаю: обнимемся и будем плакать над тем, какие мы плохие, но сейчас давай уже что-то делать. Сходи вниз, выпусти людей. Мы их забираем.

      – Прости, что? – очень уж мягко сказал Аммит. – Куда «забираем»?

      – «Куда» – не суть. Отсюда. Мать твою, да спустись ты вниз и посмотри на них! Сможешь их так оставить – я тебя в этом же камине спалю, и плевать, чей ты там друг и учитель.

      Пять ударов сердца спустя тихие шаги Аммита заставили Сардата повернуть голову. Учитель вышел, оттолкнув плечом Рэнта. Рэнт, все еще хлопая изумленными глазами, держал за шиворот посеревшего и, кажется, лишившегося чувств дворецкого.

      – С ним иди, – бросил Сардат. – И этого там оставь.