Дом на вершине. Рассказы. Павел Шушканов

бессмысленна и нелепа. Но я видел его своими глазами. Молчать о нём – предать науку.

      – Поведать – погубить науку, – продолжил Номад.

      Я потер ладонями лицо. Отголосками будущего звенели в моей голове крики ученых мужей в совете, толкователей и чтецов, яростно сыплющих на меня обвинения во лжи.

      – Но абсурдность идей дает, как правило, не тупик, а новые дороги, – произнес я, – в архивах университета города Жерло довелось мне читать одну книгу по давней истории. Сейчас эти идеи и теории не популярны, разве что в среде научных неофитов, – я улыбнулся, – так вот, в ней были описаны все собранные клочки фактов о столь древних временах, что естественная наука уже не может пустить туда свои корни. В ней говорилось о ковчегах.

      – Не слышал никогда, – сказал Номад.

      Капитан только пожал плечами.

      – В те времена, говорилось там, когда солнце ещё не раздулось, не стало красным и не поглотило внутренние планеты, жизнь существовала на одной из них, откуда, как говорят храмовники, мы все родом. Ставшее гигантом солнце испепелило одни миры, но дало тепло другим – лунам, в том числе и нашей луне, льды которой стали бездонными океанами. Незадолго до того, как мантия солнца коснулось обитаемой планеты, по подсчетам автора, примерно за десять тысяч лет, её покинул последний ковчег. Это были корабли, на которых уже не было людей, успевших найти себе новые дома. Там было то, что ещё можно было спасти: в том числе растения и животные, покидающие последним рейсом погибающий мир. Многие из этих ковчегов затерялись в космосе, какие-то упали на мертвые миры или в атмосферу Планеты. Вполне возможно, тот пласт железа на отмели Архипелага – остаток одного из ранних ковчегов.

      – Получается, что они скитались миллионы лет? – уточнил Номад.

      – Да, наполненные зверями и растениями, а возможно и людьми, – в том особом сне, секрета которого уже не знают наши чтецы.

      – Не хотите ли вы сказать?…

      Я пожал плечами.

      – Наш океан необъятен – больше чем девять десятых всего мира. Сколько таких ковчегов могло бы лежать на дне, а сколько еще упадет? А сколько откроется внезапно, и странные звери проснутся и покинут своё убежище?

      Я вдруг засмеялся, неожиданно даже для себя.

      – Впрочем, всё это только догадки усталого толкователя.

      Мы вышли на палубу.

      В тёмном небе застыл огромный полумесяц планеты, величественный, рассечённый бурыми полосами, а к горизонту стремительно удалялся серп ближней луны, оставляя дорожку на глади океана.

      – Рассвет близко, – сказал навигатор Номад.

      Мы промолчали.

      Где-то в неизмеримо далёких просторах океана рассекал плавниками тяжёлые воды его величественный новый хозяин.

      Время!

      Осколок угодил под плечо, царапнул лёгкое и прочно засел в рёбрах. Уже не так неприятно, как пару часов назад, но всё ещё ноет. Я пытаюсь удерживать автомат, но он всё время выскальзывает и бьётся прикладом об пол.

      – Теперь оружие