Игра в античность. Игорь Ягупов

но продолжала испепелять Кассандру своим ледяным взглядом.

      – Эй, мой милый, – бросила она через плечо, не оборачиваясь, царю Итаки, – сходи-ка за моею колесницей. Ее оставила я в дальней роще, где Ксанфа русло упругой изгибается дугой.

      – Будет исполнено, – Одиссей почтительно склонил голову и помчался прочь с корабля.

      – Это верно, – продолжила свой разговор с Кассандрой Афина, – один твой, Кася, вид в меня вселяет радость. Недолго же тебе осталось каркать на этом свете, бесполезная колдунья.

      Кассандра сжалась в комок. Она не в силах была более выносить насквозь, казалось, прожигающий взгляд этих холодных и прекрасных, как у самой Горгоны Медузы, голубых глаз. Царевна опустила взгляд, прикрыла голову руками, ясно давая понять, что признает свое поражение, что не ей, ничтожной смертной, тягаться на равных с любимой дочерью всемогущего Зевса. Она мысленно молила Афину только об одном – чтобы та ушла, отпустила ее, дала ей спокойствие накануне стремительно приближающейся гибели.

      Но богиня с явным наслаждением продолжала экзекуцию. С презрением ткнув дрожащую всем телом Кассандру своей прекрасной ногой, она продолжила расспросы:

      – Помог тебе твой дар в борьбе со мною? Отвечай. Быть может, ты принесла кому-то счастье, о котором я не знаю? Дела твои, презренная девица, заслуживают большей кары, чем та, что ждет тебя в Микенах. Ну да ладно! Мы боги и должны уметь прощать. И все ж ответь мне, Кася, как чувствуешь себя сейчас?

      – Ты сама однажды поймешь это, Афа, – пробормотала сжавшаяся в комок и почти физически раздавленная взглядом богини Кассандра с залитым горькими слезами лицом. – Не будет вечным царство великого Зевса. В последние дни мои он дал мне силу проникнуть взглядом сквозь века. Знай же, беспощадная Паллада, что через пятьсот лет подвиги героев под Троей воспоет в своих песнях слепой старец. А еще спустя три столетия в главном городе Эллады, названном именем твоим, на горе воздвигнут в твою честь величественный храм, равных которому не будет во всей Ойкумене…

      – Ой, что-то мне пока не страшно, ворожея, – насмешливо прервала ее Афина.

      – Но еще через пятьсот лет, – возвысила голос Кассандра, уже без всякой опаски подняв на великую богиню свои почти безумные в это мгновение глаза, – наследник отпущенного тобой из Троады Энея позволит казнить на кресте того, с кого начнется конец царства богов-олимпийцев, ибо он положит начало новой вере. И не будет вам тогда нигде пристанища, как мне сейчас. Только, к несчастью для вас, вы бессмертны. И вам суждено будет пережить свою паству и увидеть, как люди отвернутся от вас. И даже ничтожный старый пастух прогонит тебя, серебряная богиня.

      Глаза Афины потемнели от гнева, ее рука сжала рукоять меча с такой силой, что, казалось, вот-вот послышится пронзительный звук лопающейся меди.

      – Зато твой век прервется очень скоро! – прогремела богиня, нависая над вконец обессилившей и вновь опустившей глаза