Ангелы улиц (сборник). Андрей Малышев

посмотрел на пленного немецкий майор, подмигнув своему коллеге-капитану, – от имени немецкого командования и в обмен на сотрудничество я предлагаю поступить на службу великой Германии! Представьте, после войны жизнь в тихой и полусонной Европе, все блага жизни: баварское пиво и колбаски, голландский сыр и немецкая ветчина! Переведите, что это величайшая честь служить немецкой расе господ и обслуживать её, получая рейхсмарки!

      Девушка перевела.

      Но всё так же советский офицер молчал и лишь прерывисто и тяжело дышал.

      – А! – догадался эсэсовец и, подняв телефонную трубку распорядился: – Доктора сюда, живо!

      Пришедшему врачу Шмульке дал распоряжение немедленно поменять бинты и сделать обезболивающий укол пленному майору.

      Немецкий военный врач исполнил указание своего начальства, после чего допрос продолжил гауптштурмфюрер Ганс Вайс.

      – Вот видите, – с жаром убеждал он советского офицера, – мы не звери, и немецкое командование милосердно к вам! При этом мы не торопим вас с показаниями, достаточно просто назвать себя и подписать бумагу о сотрудничестве с Рейхом великой Германии!

      Русский майор презрительно посмотрел на переводчицу и немецких офицеров, проводящих допрос.

      – Скажи ему, нет! – внезапно прозвучал хриплый голос пленного офицера. – Я советский человек и Родину свою не предам!

      Услышав переведенный ответ русского, штурмбаннфюрер Шмульке разгорячился.

      – Так, переведите ему! – зло, как змея, прошипел эсэсовец. – Я уважаю его подвиг и мужество, но пусть он поймёт, что о его подвиге не узнает никто и никогда, и мы сделаем так, что все узнают о нем как об изменнике своей страны! Неужели он не понимает, как это практично и целесообразно служить фюреру великой Германии и получить от него бесценный дар – жизнь, подобную сладкой конфете?!

      Пленный майор посмотрел на Шмульке.

      – Конфете, говоришь?! – в комнате раздался хриплый голос русского майора. – Переведи этому выкормышу фюрера, что советский офицер никогда не изменит своей Родине!

      Желая смягчить перевод, Ольга немного изменила ответ пленного майора, переведя оскорбительное слово «выкормыш» как «воспитанник».

      Услышав перевод, Ганс Шмульке буквально расцвел.

      – О, да! – воскликнул он. – Не я один, а все мы, офицеры третьего Рейха, достойные воспитанники нашего фюрера! Итак, насколько я понял, он готов сотрудничать с нами?

      И без перевода русский офицер понял все.

      – Нет! – отрицательно мотнул головой он. – Я не буду служить вам никогда!

      После чего пленный с интересом посмотрел на переводчицу, стоящую рядом с ним.

      – Ну и за сколько сребрянников продалась, подстилка гитлеровская?! – с презрением спросил он у девушки и с омерзением плюнул в неё.