Отрок. Богам – божье, людям – людское. Евгений Красницкий

что вода камень точит. Жена Корнея пилила, с Агеем несколько раз Добродея беседовала, а однажды привела Корнея, поставила его перед отцом на колени и заставила кланяться земно и просить прощения. Агей, рассказывают, поначалу ругался страшно, грозил, а потом вдруг обмяк и обниматься с сыном полез. Потом, уж как водится, надрались они бражкой да до того, что посреди ночи купаться пошли. Это в конце октября-то! Как и не утонули-то, просто удивительно. Свекровь-покойница с двумя холопками, пока их из Пивени вытаскивала, Корнею чуть половину волос не выдрала, а у Агея к тому времени голова как колено стала, так его и вовсе хватали за что попало, холопки потом такое рассказывали – бабы со смеху кисли!

      – Хо-хо, это за что ж, интересно, его хватали? – Алексей оживился, даже отложил недоеденный кусок. – Вот ведь: ворчите на нас, что, мол, только об одном и думаем, а сами любым случаем попользоваться…

      – Умолкни, охальник! – Анна ухватила Алексея за нос и принялась поворачивать его голову туда-сюда. – Вот за это хватали, вот за это! А тебе лишь бы непотребство какое придумать!

      – Ой! Отпусти, Анюта! – гнусаво заблеял Алексей. – Отломаешь, страшнее Бурея стану!

      – Вот и ладно, молодухи засматриваться перестанут!

      – Собака на сене! Сама не гам и другим не дам…

      – Это я-то? – Анна попыталась возмущенно подбочениться, но лежа получилось плохо. – Да! Я такая! И только попробуй у меня… Ай! Лешка… бесстыжий! Ле-о-о-ш… Ле… о-ох, мамочки…

      – Фу! Все усы в квасе вымочил… – Анна бормотала неразборчиво, уткнувшись лицом в подушку. – Куда полотенце-то задевалось?

      – Какое полотенце? Погоди, я вроде на чем-то лежу… – Алексей закопошился на постели. – А! Вот оно… ой, и кабанятина здесь…

      – Угу… вот и пускай такого в дом… под крыльцом тебе ночевать… укрой меня, холодно что-то…

      Алексей накрыл Анну и заботливо подоткнул одеяло.

      – Спи, Медвянушка…

      – Не-а… обними меня… не так, вот сюда… бороду с шеи убери… щекотно…

      – Спи, не капризничай… вот я тебя сейчас за ушком поцелую…

      – Ай! Усы мокрые!

      – Да я же утерся!

      – Утерся он… все равно мокрые!

      Попробовала бы Анна вести себя так днем… даже наедине… но сейчас ей дозволялось все, и она об этом прекрасно знала. Ночная кукушка… люди зря говорить не станут!

      – Леш, я тебе не досказала…

      – Завтра расскажешь, давай-ка, спи.

      – Ну да! Завтра! Как усвищешь с утра своих убивцев мелких гонять… вечером придешь потный, злой, лошадьми провонявший… то ли дело сегодня – после баньки…

      – Где та банька? – Алексей сокрушенно вздохнул. – Весь зад в сале кабаньем…

      – Хи-хи-хи… сейчас на пол соскользнешь!

      – Хихикалка… только что вроде как засыпала…

      – Ага! А ты с усами мокрыми…

      – Ладно… рассказывай.

      – Ну, слушай. Помирились, значит, Агей с Корнеем… Агей еще долго прожил, даже дождался, пока Михайла родится, а помер плохо. Зимой где-то в дебрях