Отрок. Стезя и место. Евгений Красницкий

после того как от него невеста сбежала. Доказывал всем, и себе тоже, что не по слабости девку упустил. Доказывал – горел, рвался к чему-то, преодолевал что-то, а не плакался! Э-э, да что там говорить, даже Татьяну-то из Куньего городища Лавруха не сам выкрасть решил, а Фрол его на это дело подбил, сам бы неизвестно сколько туда б таскался, пока не убили бы или не покалечили. Мякина, одним словом.

      Вот и в тебе, Леха, страсти нет, только у Лаврухи ее никогда и не было, а тебя она, надо понимать, сильно жгла, вот ты ее и удавил. Понять, конечно, можно… такое пережить, но оставлять тебя таким нельзя! – Корней единым глотком махнул чарку и выдохнул: – Исправим!

      – Что-о-о?

      – Кхе! Исправим, говорю! Можем! Ты еще и десятой части про Ратное не знаешь, мы тут на такое способны… Видал бы ты, какого я сюда боярина Федора привез! Вообще никакого! Все пропало, жизнь кончена, от пьянства синий весь. Ты не поверишь, в Бога верить перестал! И ничего – справились! Теперь мужчина – хоть куда! Отец Михаил, правда, сильно помог, вот в ком страсть живет! Огненная! Хилый, больной, ведет себя порой, как дитя несмышленое, но горит сердцем! Горит! Истинно – Христов воин! Не согнешь и не сломишь, ни смерти, ни боли, ни волхвов, ни чертей не страшится! Уважаю! Смеюсь порой, злюсь, бывает, но уважаю!

      Или возьмем Сучка… ты не смейся, не смейся… Хе-хе-хе… На них с Аленой посмотреть, оно конечно… Но! – Корней назидательно вздел указательный палец. – Ведь как овдовела пять лет назад… или шесть? Неважно – давно овдовела. С тех пор не меньше десятка ухажеров отшила. Кто просто так без толку подъезжал, а кого и до тела допускала, а конец у всех один – от ворот поворот. И хорошо, если пинком под зад отделывались или синяком на роже. Бывало, что и калитку лбом вышибали, и через забор летали, и… недавно одного так без штанов по улице поленом и гнала. А Сучок ее обротал![1] Смешно сказать: ниже подбородка ей ростом, лысый, шебутной, скандальный, чужак-закуп, но обротал! Потому как страсть в нем есть! И не смотри, что она его щелчком убить может, он ее страстностью своей, пламенностью сердечной завсегда перебороть способен. Как поженятся… а я уверен – поженятся, скандалов да ругани будет не приведи господь, но жить будут счастливо и любить друг друга будут крепко, вот увидишь!

      Корней внимательно глянул на недоверчиво ухмыльнувшегося Алексея и неожиданно выпалил:

      – А тебе, Леха, на Анюте жениться пока нельзя, прав ты. Не справишься ты с бабой, тем более с такой, как она. Страсти в тебе нет, да и она… Ты не подумай, что я со зла или еще чего-нибудь такое, но не любит она тебя – жалеет.

      Ухмылку с лица старшего наставника Младшей стражи словно ветром сдуло, а Корней продолжал, словно не замечая реакции собеседника:

      – Для бабы, конечно, пожалеть – почти то же самое, что полюбить, но то – для бабы, а для тебя? Ты вон о том, что о тебе посторонние люди думать станут, беспокоишься, а что будут думать ближние? А кем ты будешь в глазах САМОГО БЛИЗКОГО человека – жены? – Корней немного помолчал, а потом заговорил уже другим, задушевным

1

Обротать – надеть оброть (недоуздок). В переносном смысле – подчинить своей воле. – Здесь и далее примеч. авт.