Четвертый год. Артем Каменистый

припасти для этого – золу они тоже не любят.

      Макс нервно хохотнул:

      – И где же мы тут костер разведем? Разве что на твоей голове.

      Бум, единственный из отряда, кто упрямо продолжал восседать на лошади, добродушно произнес:

      – Доктора пиявок за хорошие деньги ставят больным, особенно помогает от мужской немощи. Так что все только к лучшему – как выберемся из этой лужи, так сразу и по бабам.

      Гурк, снимая пиявку с голени, горестно вздохнул:

      – Сир, если мы не выберемся отсюда, эти твари высосут из нас всю кровь до последней капли. И не видать нам баб, если, конечно, кобыл бабами не считать.

      – Гурк – твой язык черен, как дохлый ворон. Мы уже развернулись к западу, кшарги говорят, что до Фреоны это болото не дотягивается, так что скоро выберемся на сушу.

      – Вашими бы устами, сир… – тоскливо вздохнул воин.

      Макс, оглядевшись по сторонам, не заметил никаких изменений. Все та же черная болотная пустошь. Местами поблескивает вода, зеленеют протоки, затянутые ряской, на кочках сереют кустики осоки и вздымаются редкие стебли тростника. И так до самого горизонта – хуже места он до сих пор не видал. Зверья за весь день не встретили никакого – лишь редкие птицы да лягушки. Но зато пиявок, похоже, не меньше чем грязи…

      Покосившись на солнце, он обернулся к рыцарю:

      – Сир, до заката часа два-три, надо подумать о ночлеге. Может, вы с высоты седла видите хоть что-то похожее на клочок суши? Отдохнуть в этой грязи мы не сможем.

      Рыцарь молча привстал в стременах, вгляделся вперед, неуверенно ответил:

      – Я уже давно вижу, что впереди что-то есть. Но не уверен, что это нормальная суша. Похоже на остров или несколько островков. Деревья вижу. Может, это уже начинаются леса Фреонские?

      – Не знаю. Но деревья это хорошо. Я и на дереве переночую – мне не впервой.

      – Да любой переночует, – кивнул Бум. – Лишь бы не с пиявками.

* * *

      Бум оказался прав – это действительно был болотный «архипелаг». Несколько кусков суши, затерянных посреди грязевого ада. Беглецам неслыханно повезло на него наткнуться – поход по болоту вымотал всех, но ночевка в этой сырости и вовсе могла убить. Острова, правда, тоже не особо сухие были, однако пиявки здесь точно не сожрут.

      Обессилевшие лошади и коровы потянулись было к зарослям болотного хвоща и тут же брезгливо отвернули назад.

      – Нос воротят, канальи! – досадливо выдохнул Бум и пнул ближайшую корову в бок. – Придется овес переводить, а то завтра ноги протянут.

      Макс, походив по берегу, нашел за тростниковыми зарослями удобную полянку:

      – Сюда идите, здесь вроде посуше.

      – Так травы тут для скота тоже нет, – возразил один из людей рыцаря.

      – О себе надо думать, а не о скотине. Здесь заночевать можно, тут нет этого мокрого мха. Тростника нарубим на лежанки и поспим как нормальные люди. Дров заготовьте, пока не стемнело, надо просушить одежду… до костей все вымокло.

      Гурк, вылив из сапог воду, предложил:

      – Сир Бум, может, я пройдусь по округе