Год Крысы. Путница. Ольга Громыко

не увлекла его за собой.

      Рыска выравнялась сама, даже не заметив благородных и не очень порывов спутников. Те тоже мигом выкинули из головы этот эпизод: цела, и ладно. Все устали как собаки, долгая ровная ходьба помогла беглецам успокоиться, но в то же время вконец истощила силы.

      – Все равно не догоним, – наконец здраво оценил ситуацию Альк. – Надо на ночлег становиться.

      – Здесь?! – Жар так трагично обвел рукой завешенные моросью поля и перелески, что Рыска, несмотря на все невзгоды, не удержалась от слабого смешка. – Нам даже костер развести нечем! Сейчас солнце сядет, совсем околеем!

      – Где-то поблизости жилье должно быть. – Саврянин вообще напоминал вчерашнего утопленника: распущенные волосы, мокрые и оттого кажущиеся серыми, белая, даже с легкой синевой кожа, бесцветные губы. Еще бы, босиком и без рубашки!

      – У меня все деньги отобрали, – жалобно призналась девушка. – Без денег не пустят…

      Жар, напротив, оживился:

      – Что, правда близко?

      Саврянин поежился:

      – Может, уже вон за тем леском. Три к одному. Пять к одному – за следующим.

      Ободренный вор ускорил шаг. Дождь тоже усилился, поняв, что жертвы, которых он собирался медленно, со вкусом пытать до утра, могут улизнуть.

      Поселок оказался и не за первым леском, и не за вторым, а между ними, в стороне. Пока дошли по мокрой траве, в башмаках у Рыски и Жара захлюпало по самый верх.

      Вор, не в силах больше терпеть измывательства природы, направился к первой же избе.

      Альк приостановился, осмотрелся:

      – Лучше б нам подальше пройти.

      – Какая разница-то? Лишь бы крыша была. – Вор уверенно постучался.

      Дверь распахнула дородная, встрепанная и раскрасневшаяся баба с ухватом наперевес. Изнутри так пахнуло теплом и свежими щами, что Рыска чуть не заскулила от голода, как бездомная собачонка.

      – Кому там Саший спать не дает? – громко и зло поинтересовалась баба.

      – Не дает, мерзавец! – с готовностью поддержал Жар. – Только на Хольгину да вашу милость и уповаем! Пустите переночевать, а? Мы люди мирные, не буяним, не храпим…

      Баба заколебалась, опустила было ухват, но тут разглядела Алька.

      – С белокосым не пущу, – отрезала она и решительно дернула на себя дверь. Закрыть не удалось – Жар подставил ногу.

      – Да где ж у него косы-то? – попытался пошутить вор. – Патлы одни.

      – Пшли, пшли вон, бродяги! – Баба неумолимо тыкнула в Жара ухватом, сгоняя с крыльца. – Идите к свиньям на постой проситесь, там вам самое место!

      – Так мы туда и пришли, – огрызнулся вор, поняв, что дело глухо.

      Дверь звучно захлопнулась. Рыска беспомощно обернулась к Альку, снова чувствуя острую вину за поведение соотечественницы, но тот лишь пожал плечами:

      – Я же говорил, что в эту избу идти не стоит.

      – А куда стоит? – Жар с досадой подумал, что без Алька найти ночлег было бы куда проще. Пусть бы саврянин, не дразня добрых людей,