Истина и единство Церкви. Христос Яннарас

пониманием условностей объективных силлогизмов, а истина ограничивается совпадением понятия и понятого или же мистикой сущности, contemplatio (созерцанием) безличного Абсолюта. Богословие превращается в «науку» со своими «доказательствами», в науку, объективирующую предмет исследования и подчиняющую его правилам и принципам (regulae, axiomata, principia) позитивистской гносеологии.

      Но в той конкретной форме, какую мы видим сегодня, академизм в богословии начинает господствовать после Реформации[33]. Новые «церкви», непрестанно откалывающиеся от Рима, ищут оправдания своего исторического становления и бытия прежде всего в формулировании теоретических отличий, т. е. стремясь «более верно сформулировать» церковную истину, «искаженную папизмом». За каждым реформатором идут его последователи, разделяющие его индивидуальные взгляды и мнения. Их идейное согласие, выраженное в конечном счете в официальных «исповеданиях» и «параграфах веры», выстраивает духовную идентичность всякой вновь создаваемой «церкви» исключительно как общность убеждений[34].

      Так богословие применяется для возможно более «объективного», т. е. «научного», утверждения «конфессиональных» отличий. Богословский академизм не имеет ничего общего с переживанием события спасения, с объединяющим Церковь вселенским опытом – опытом сущностного единства и общения единого лика верных в богослужении и в аскетическом подвиге. Попытка научной обработки этой конфессиональной теологии неизбежно приводит к рационалистической и исторической критике основополагающих истин, на которых зиждется опыт и жизнь Церкви[35]. Шизофренический разрыв между верой и знанием, чудом и логикой, опытным восприятием и рациональным постижением может стать центральной проблемой протестантской теологии.

      Восприятие теологии как отвлеченной науки, превращение ее в теоретическую отрасль знаний и идеологическую систему намечаются в духовной жизни православных восточных церквей начиная с XVII в. В эту эпоху на завоеванном турками Востоке, а также в Польше, Литве и России усилия римокатоликов и протестантов по «обращению» православных достигают высшей точки[36]. В борьбе на два фронта православное богословие, с целью защиты своего предания и истины, начинает использовать оружие своих противников, применяя аргументацию, найденную на Западе в ходе религиозных споров. Оно перенимает тактику и образ мысли «конфессиональных» богословов Запада и выражает себя в «исповеданиях веры», смещая центр собственного религиозного самосознания с литургической жизни и непосредственной данности опыта в сторону декларации идейных позиций и вероучительных положений[37]. Богословие как выражение сущностной вселенскости события спасения, воплощенного во всевременном единстве евхаристического тела – единстве веры и опытного переживания апостольского преемства, – и сознание этого единства, которое всегда отличало Церковь от ереси,

33

«Со времен Конкордии (1577) в лютеранстве господствует “ортодоксальная” теология, которая сообщает вере и благочестию интеллектуалистское направление. Приверженность к букве вероопределительных текстов обязательна. Эта теология “чистой доктрины” играет важную роль в полемике против католиков и Реформированной церкви и в выработке догматической системы. Богословский метод исходит из жесткого формализма аристотелевской логики, характерной для католической неосхоластики XVII в.» (Heussi К., Peter Е. Précis d’Histoire de VÉglise. Neuchâtel: Delachaux et Niestlé, 1967. § 94. 1. См. так же: Lau F. (Altprotestantische) Orthodoxie (3) // Die Religion in Geschichte und Gegenwart (далее: RGG): 7 Bde. 3. Aufl. Tübingen: Mohr, 1960. Bd. 4. Sp. 1722; Macneill J.T. The History and Character of Calvinism. New York, 1954. P. 154 f.; Weber E. Die philosophische Scholastik des deutschen Protestantismus im Zeitalter der Orthodoxie. Leipzig, 1907.

34

См.: Heussi К., Peter Е. Op. cit. § 75. 2; 75. 5; 80. 2; 80. 5; 99. 2.

35

См.: Richter L. Immanenz und Transzendenz im nachreformatorischen Gottesbild. Göttingen: Vandenhoeck & Ruprecht, 1955; Bultmann R. Die liberale Theologie und die jüngste theologische Bewegung H Bultmann R. Glauben und Verstehen: Gesammelte Aufsätze: 4 Bde. Bd. 1. Tübingen: Mohr, 1964. S. 1-25; NiggW. Geschichte des religiösen Liberalismus. Zürich; Leipzig, 1937; Schweitzer A. Geschichte der Leben-Jesu-Forsc-hung. 6. Aufl. Tübingen: Mohr, 1951.

36

См.: Szamucly T. The Russian Tradition. London: Seeker and Warburg, 1974. P. 105–107; Φειδάς В. Επίτομος Εκκλησιαστική 'Ιστορία τής Ρωσίας [Фидас В. Краткая история Церкви в России]. Άθήναι, 1967. Σ. 86 к. έ., 135 κ.έ.; Шмеман А., прот. Исторический путь православия. М., 1993. С. 372 слл.; Яннарас X. Православие и Запад… С. 57 слл.

37

См.: Καρμίριης Ί. 'Ετερόδοξοι έπιδράσεις έπΐ τάς 'Ομολογίας τού ΙΖ' αίώνος [Кармирис И. Инословные влияния на исповедания веры XVII в.]. 'Ιερουσαλήμ, 1949; Runciman S. The Great Church in Captivity. Cambridge: University Press. 1968. P. 338; Ware T. Eustratios Argenti: A Study of the Greek Church under Turkish Rule. Oxford: University Press, 1964. P.8.