Миллион долларов до конца света. Олег Айрашин

как это? Почему так? Почему зелёные?

      – Не нравятся зелёные ели? Пусть будут голубые. Министр зашёл в лес и увидел голубые ели. Он подошёл ближе: голубые не только ели, а ещё и пили.

      Мой подопечный заморгал рыжими ресницами.

      – Мишаня, у тебя талант вольного переводчика. Не забыл ещё, как наш отель называется?

      – На память не жалуюсь. Ну, короче. В начале смешное, типа «Три дебила», только наоборот. Три дебила – это три дурака. А наоборот если, то трое умных. Во, точно. Три – ум, точнее – Атриум. А в конце тоже смешное слово. Про секс, но приличное. Так, сейчас скажу. Секс по приличному называется «спать». А на чём спят? Йес! «Атриум-матрас».

      – Мишаня, ты гений. Гений сексуальной лингвистики. Но всё же носи с собой ключ с бирочкой. «Дабл-трии хоутэл» и «Атриум-матрас» – немного разные вещи.

      – Зачем ключ? Теперь карта есть, – он достал колоду. – Вот эти четыре лишние, разбирайте. На обороте Вашингтон.

      – Карта называется джокер, иногда она совсем не лишняя. Но ты прав, теперь мы точно не заблудимся.

      Дамы улыбаются, глядя на Мишаню.

      – Ну что, вперёд? Цигель-цигель, – воззвал я.

      – Самое время для пива. Повторение – мать ученья.

      – Сначала дело, потом удовольствие.

      – Тогда ускоримся. Тань, чего плетёшься, как черепаха Тротила? – похоже, Мишаня не забыл её язвительный смех.

      – Мальчики, мы отлучимся, – она стрельнула глазами в Мишину сторону.

      – Танюха, не тормози – памперсни.

      – Мишаня, не шути с женщинами: эти шутки глупы и неприличны. Отлучиться – вон туда, девочки.

* * *

      Самое время поговорить по душам, тем более, подопечный сам и начал.

      – Палыч, а ты бы хотел тут жить?

      – Не-а, больно жарко. А после двухсот грамм и в России неплохо.

      – Ты чо? Скажешь, на Урале лучше?

      – Здесь ты прав. Урал – кузница державы, но нельзя всю жизнь прожить в кузнице. Я вот считаю: уезжать, так в Аргентину. В столицу ихнюю, Ебунас-Райнис.

      – Чо? Прямо так и называется?

      – Дядя шутит. А в Аргентине сейчас зима.

      – Зима, – протянул Мишаня. – Зима. Крестьянин, торжествуя, идёт, держась за кончик… плуга.

      – Что ли он снег пашет, крестьянин твой?

      – Хер знает. Главный прикол, что за кончик держится. А мне нравится в этом, ну, логове демократии. Подумаешь, жарко, у нас в цехе погорячей будет. Я за смену газировки выпиваю – ведро.

      – Слушай, у тебя загар такой странный. Лицо, будто солнцем обожгло, а руки белые.

      – Это на работе.

      – Загораешь на работе?

      – Облучаюсь, от расплавленной стали.

      – Ну и работёнка. В молодости и мне довелось попахать металлургом, но чтобы целое ведро… А тебе оно надо, так горбатиться? Не мог чего получше найти?

      – Так у меня ж верхнего образования нету. Где я двадцать штук в месяц поимею? Кисло, что ли? Хотя деньги не главное, но без них скучно.

      – Только за двадцать штук ты продаёшь… Ладно, не будем о грустном. Лучше скажи, как тебе наша команда?

      – Палыч, –