Ульфила. Елена Хаецкая

толмач мимолетом поглядел в темноту, где сидел второй римлянин.

      Евсевий, заметив этот взгляд, хмыкнул.

      – Глазами не шарь, намеков не делай, чтец, ибо тот, на кого сейчас смотришь, – епископ Демофил, и по возрасту он вдвое тебя старше.

      На это варвар ничего не сказал. Молча прошел к столику, сделал все, как было велено, поднес чашку к губам Евсевия, помог выпить. Старик снова откинулся на подушки, помолчал, пошевелил губами.

      – Каппадокиец, из пленных… – повторил задумчиво.

      Варвар смотрел на него сверху вниз, стоя с пустой чашкой в руках. И так долго молчал, что Евсевий, наконец, заметил это. Встрепенулся на своих подушках.

      – Что? Не по душе тебе что-то?

      Тогда варвар сказал:

      – Мой народ – вези.

      С нескрываемым любопытством взирал на него Евсевий. В его душе точно вскричал кто-то громким голосом: нашел, нашел!..

      – А молишься ты на каком языке, толмач? – спросил старик.

      – Что? – Варвар растерялся. – По-гречески…

      – Да нет, – нетерпеливо сказал Евсевий. – Нет, в мыслях, когда ты без людей, наедине с Богом.

      – Бог читает прямо в сердце, минуя языки и слова, – сказал варвар.

      Евсевий зашел с другой стороны.

      – А твои слушатели, в церкви, которым ты читаешь Писание, – они-то понимают, что ты им читаешь?

      – Да.

      – Что же, они все каппадокийцы?

      – Нет, не все.

      – Да как же они понимают твой греческий?

      Варвар молчал. Евсевий сверлил его глазами и сердился.

      Отвечать толмач не хотел. Но его с детства приучали отвечать правду, если спрашивает старший. И особенно – если спрашивает клирик. И потому в конце концов ответил Евсевию:

      – Потому что я читаю на их родном языке.

      Смысл сказанного не вдруг улегся в голове Евсевия, забитой множеством самых разных мыслей и забот.

      – Так ты говорил, что они готы…

      – Я и читаю на готском, – совсем тихо сказал варвар.

      И тут Евсевий подскочил, уронил две подушки.

      – Ты читаешь Писание на языке варваров?

      – Несколько отрывков, – пояснил чтец.

      – Кто же переводил их?

      – Я, – сказал толмач.

      Евсевий прикрыл глаза.

      – Прочти что-нибудь, – приказал он. – Хочу послушать.

      Густая, тягучая варварская речь зазвучала в комнате, где и без того было душно. На своем варварском наречии молодой собеседник Евсевия говорил точно другим голосом, более низким. И чем дольше он говорил, тем благозвучнее становилась в ушах Евсевия готская речь. А ведь не далее как несколько часов назад он полагал ее пригодной лишь для солдатской брани да бесконечных торгов в пограничных городках.

      Наконец толмач замолчал. Евсевий тотчас открыл глаза.

      – Что читал?

      – От Матфея, шестая глава.

      – Я так и думал. Повтори еще раз, хочу запомнить. «Отче наш» повтори.

      Чтец послушно начал:

      – «Atta unsar…»

      С его голоса старый римский аристократ начал заучивать, неуклюже произнося