Школа жен. Жан-Батист Мольер

шила колпаки.

      Арнольф

      (после некоторого раздумья)

      Агнеса! Люди злы. Клеветники не дремлют,

      И безрассудны те, кто им покорно внемлют.

      Я слышал от людей, что был мужчина тут.

      Сто против одного, что эти люди лгут.

      Агнеса

      Поберегите сто. На этом самом месте

      Мужчина был вчера.

      Арнольф

                        При вас? Моей невесте?

      Агнеса

      Ну да, а что, нельзя?

      Арнольф

      (в сторону)

                        Нежданный оборот.

      Нагла или честна? Но ладно хоть не врет.

      (Громко.)

      Так вы не помните строжайшего запрета?

      Агнеса

      Вы сами бы его впустили, видя это.

      Позавтракав, с шитьем я вышла на балкон.

      Учтивый господин отвесил мне поклон.

      Невежей бы меня сочла и ваша милость,

      Когда бы я в ответ ему не поклонилась.

      Склонился он в ответ едва не до земли.

      Что было делать мне? Ведь мимо люди шли:

      Они б увидели кичливость, неучтивость –

      А разве у сестер я этому училась?

      Он кланялся в ответ, а я ему в ответ…

      Арнольф

      И так до вечера вы кланялись?

      Агнеса

                                О нет!

      С приятностью текла безмолвная беседа,

      Но не до ужина, а только до обеда.

      Простая вежливость! Ведь в этом нет стыда?

      Арнольф

      Агнеса, это все?

      Агнеса

      (смущенно)

                    На день вчерашний – да,

      Но утром это все вошло в иную фазу…

      Арнольф

      (в бешенстве)

      Агнеса, вашу мать… не видел я ни разу,

      Но что вы тянете, простите мой запал?

      Я не могу понять, как он сюда попал!

      Агнеса

      Извольте, все скажу. Наутро гости. «Кто там?» –

      Я, значит, думаю и выхожу к воротам.

      Старушка дряхлая, ни зуба нет во рту:

      «Храни вас Бог, дитя, и вашу красоту.

      Как ангел вы милы, однако вами ранен

      Гулявший вечером невинный горожанин!»

      «Давно ли, Боже мой?» – «Всего лишь ночь назад.

      С балкона бросили…» – «Что бросила я?!» – «Взгляд».

      Ужели глаз дурной мне был ниспослан адом,

      Чтоб целый юноша был ранен этим взглядом?!

      Старушка – ну рыдать и головой трясти:

      «Вы можете, – твердит, – несчастного спасти!»

      Долг христианских душ – спасать единоверца.

      «Ну что ж, – я говорю, – куда он ранен?» – «В сердце!»

      «Несчастный, – говорю, сгорая со стыда. –

      Так мне прийти к нему?» – «Нет, лучше он сюда!»

      И вот, не упрекнув меня единым словом,

      Смертельно раненный стоял под этим кровом!

      Арнольф

      (в сторону)

      Чертовка старая, гореть тебе в аду!

      Агнеса

      Ну